71 
С пригорка Рина скатилась кувырком, причем совершенно добровольно, хотя Гавра рядом уже не было и с ног ее никто не сбивал. Она докатилась до Насты и стала вытряхивать из рукавов снег.
– Я думала: только я больная на голову! Теперь вижу, что нас много, – сказала Наста уважительно.
После этих объединяющих их слов у Рины уже язык не поворачивался говорить с ней про Рузю, и бедный толстячок остался неотрекламированным.
* * *
Магазин на автобусной площади был сосредоточием культурной и социальной жизни Копытово. У желтых батарей с подтеками краски спали четыре кота и тут же грелись сизоносые копытовские влюбленные, уставшие от шатаний по промерзлому парку у игольного завода. Если центром жизни Копытово являлся магазин, то центром магазина, безусловно, была продавщица Ленка, состоявшая из пышных телес, кудряшек, басистого хохота, ковшовой ладони, которая вмещала ровно килограмм гречки, и неискоренимой любви к телевидению. Пиво Ленка открывала на выбор – глазом, зубами либо обручальным кольцом. Карман на ее фартуке был таким огромным, что легко мог стать восьмым чудом света. По слухам, которые распространял Вовчик, в этом кармане когда-то сгинула галактика. Кроме потерянной галактики, там можно было обнаружить огромный нож, резавший все: от хозяйственного мыла до колбасы, телефонную трубку, калькулятор, вытертый до неузнаваемости кнопок, большую связку ключей, пачку новых накладных и целый ворох бумажных денег разного достоинства.
Еда, за которой в Копытово отправляли гонцов, приобреталась обычно на общие деньги и на весь этаж, потому что ночной жор открывался у всех разом. Даже тот, кто честно спал, слыша чавканье, просыпался и, ругаясь, присоединялся к пожиральщикам, мотивируя это тем, что чем быстрее все будет слопано, тем быстрее можно будет снова заснуть. Рина с Настой нагрузили в рюкзаки хлеба, сгущенки, кабачковой икры и бычков в томате и хотели уйти, но тут дверь магазина распахнулась и пружинистой походкой вошел облаченный в полетный комбинезон Гамов, похожий на бешеного горнолыжника. На шее болтались зеркальные очки. На груди висел цейсовский бинокль, а на бедре – плоский термос. Дополнял картину белый шелковый шарф, покрытый сосульками. Зачехленный арбалет был заброшен за спину и для человека несведующего мог казаться чем угодно.
– Добрый вечер!.. О, да я всех тут знаю! Мир не просто тесен! Порой мне кажется, мы все живем в одной комнате! – приветствовал всех Гамов, прицельно улыбаясь в пространство между Риной, Настой и продавщицей Ленкой, так что непонятно было, кому предназначается улыбка.
С того дня, как Млада и Влада вырыли Гамова из песочка и куда-то утащили, Рина его не видела. А теперь вот оказалось, что он и жив, и здоров, и щечки румяненькие. От неожиданности Рина отпрянула, схватившись за рюкзак, где под консервами был зарыт шнеппер. Поняла, что это глупо, и пасмурно спросила:
– Чего ты тут делаешь?
– Да вот, о животных забочусь! Куриные ноги Алю покупаю! – хладнокровно заявил Гамов.
– То есть ты специально приехал в Копытово купить куриные ноги?
– Ну не то чтобы специально. Вообще-то, я работаю! – и с видом Карлсона, намекающего, что на крыше у него есть домик, Гамов посмотрел на потолок магазина.
– Ты вернулся к ве…
– Мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Я не хочу, чтобы Аля ночью отравили, а в моей голове забыли арбалетный болт. Да и папа уговаривал. У него начались неприятности… Девушка, будьте любезны, десять килограммов того, на чем никогда больше не будет ходить курочка!
Продавщица Ленка перестала пастись глазами в телевизоре, где шесть экстрасенсов помогали исплаканной женщине узнать, кто и как убил ее дочь. Вела шоу Влада. Загримированная и накрашенная, ворона Белдо казалась невинной овечкой околостуденческого возраста. Она заламывала пальцы и закатывала глаза, поражаясь прозорливости экстрасенсов.
– Десяти килограммов нет. Все на витрине!
Гамов не сдавался.
– Плохо работаете, родная! Не подготовились к моему приходу! Тогда давайте крылья!
Ленка не собиралась становиться Гамову родной, во всяком случае так скоро. Спортсменов она не любила с того дня, как в день ее семнадцатилетия ее покусал подвыпивший шашист.
– Крылья испорчены. Холодильник разморозился! – отрезала она.
Гамова это не смутило. Он хорошо знал вкусы своей гиелы.
71 
