34 
— Да, случилось. Как ты смеешь кокетничать с Джеком Бреннаном?
Брови Бренны взметнулись почти до самого козырька кепки.
— Тебе-то какое дело?
— Всего несколько дней назад ты звала меня заняться с тобой сексом, и не успел я оглянуться, как ты кокетничаешь с Джеком и планируешь ужин с каким-то дублинцем.
— И что? — спросила Бренна невозмутимо.
— И что? — Взъерошенный, раскрасневшийся Шон сердито смотрел на нее. — Это неправильно.
Бренна дернула плечом, отметая его претензии, и повернулась, чтобы открыть дверцу.
— Неправильно, — повторил Шон и, схватив Бренну за руку, развернул лицом к себе. — Этому не бывать.
— Ты так и сказал. Я тебя поняла.
— Я не о том.
— Ах, не о том. Ну, если ты в конце концов решил заняться со мной сексом, то я передумала.
— Я не решил… — Шон осекся. — Как передумала?
— Легко. Я тебя поцеловала и ничего особенного не почувствовала. Так что ты был прав, а я ошибалась. — Бренна снисходительно потрепала его по щеке. — Проехали, точка.
— Ни черта не проехали! — Оскорбленный, чего она и добивалась, Шон прижал ее к грузовику, и, кроме взрыва злости, она почувствовала возбуждение. — Если я захочу тебя, я тебя получу, и вот тогда мы поставим точку. А пока я хочу, чтобы ты вела себя прилично.
Бренна потеряла дар речи. Она не сомневалась, что, если попытается заговорить, захлебнется словами. И она сделала единственное, что пришло ей в голову. Врезала ему под дых кулаком.
Шон задохнулся, побелел, как мел, но не отпустил ее. И от того, что он выдержал удар, сильный, как она точно знала, ее возбуждение разгорелось.
— Бренна, мы поговорим об этом наедине.
— Отлично. Мне есть что сказать.
Довольный, что высказал свое мнение, Шон отступил.
— Ты могла бы заглянуть утром в коттедж.
Кипя от злости, Бренна заскочила н кабину, захлопнула дверцу, завела мотор.
— Могла бы, но не загляну. Я уже приходила к тебе, но ты меня отверг. Я не вернусь.
Шон отскочил, потому что груюпик чуть не наехал ему на ноги, и задумался. Если она не вернется, придется найти какой-то другой способ перехватить ее, чтобы… чтобы договориться, что ли.
Наедине.
7
Можно подумать, не эта женщина запрыгнула на него и зацеловала до бесчувствия. Можно даже предположить, что у него галлюцинации и она никогда не сидела напротив него за его кухонным столом и не предлагала покувыркаться в постели.
Однако Бренна сделала и то, и другое. Шон это точно знал, потому что каждый раз, как оказывался рядом с ней, внутри у него все сжималось.
Ему это не нравилось, ну, совсем не нравилось. Как и невозмутимость, с коей она отрабатывала субботнюю смену в пабе. Как будто ничего не случилось! Каждый раз, покидая кухню по той или иной причине, он перехватывал ее взгляд, то ли веселый, то ли насмешливый.
Интересно, почему раньше его это умиляло?
Пока Эйдан наполнял кружки в одном конце длинной старинной стойки, Бренна управлялась в другом конце. Она разговаривала с посетителями, смеялась вместе с древним мистером Райли, который, как всегда, звал замуж каждую хорошенькую девушку. Если музыканты играли ее любимую мелодию, она охотно подпевала.
То есть она делала то же самое, что и в другие субботние вечера, когда в переполненном пабе звучала музыка.
Шон пытался уверить себя, что они вернулись к прежним, ровным отношениям, но облегчения не испытывал.
Бренна была в джинсах и мешковатом свитере. Пожалуй, он видел на ней этот свитер раз двадцать, если не больше. Так почему он никогда прежде не думал о соблазнительном теле под этим дурацким свитером? О гибком, ловком, сильном теле и маленьких крепких, как недозревшие персики, грудках?
Перекладывая со сковородки жареную картошку, Шон обжег пальцы раскаленным растительным маслом и обругал себя за то, что — пусть на какую-то минуту — мысленно заскользил ладонями вверх-вниз по этому телу и этим…
Вот чего она добивалась! Вот в чем ее дьявольский план! Она заронила в его голову семена сомнения, расшевелила плотские желания — ведь он нормальный мужчина, — а теперь вертится перед ним, обрекая на страдания.
Ну, он тоже умеет играть в эту игру.
Не дожидаясь, когда Дарси вернется за заказами, Шон сам вынес тарелки в зал. Доказать Бренне О'Тул, что она ни капельки его не волнует!
34 
