80 
Не думайте вы даром насладиться…
А. С. Пушкин
А чудеса продолжались.
Ночевка в гостином дворе города Зайца прошла спокойно, если не брать в расчет троих пьяных столичных землемеров, что до полночи орали за стеной и даже пытались драться. Почему «пытались», а не «дрались»? Да потому что для настоящей драки необходимо, чтобы участники как минимум могли стоять на ногах, а желательно еще и двигаться более или менее упорядоченно и целенаправленно. Землемеры же к моменту, когда промеж ними случилась размолвка, успели достигнуть того состояния, когда ноги оказываются разумнее головы и дают понять, что для всех будет лучше, если они временно откажутся служить своему беспутному хозяину. Иначе одной Тьме известно, куда заведут его одурманенные выпивкой мозги.
– Уж не останавливались ли они в замке Эрнау? – задался вопросом Йорген, невольно вслушиваясь в пьяные вопли – хотелось отвлечься и заснуть, но никак не получалось, уже злость брала! – Давайте я схожу и убью их?
– Не стоит, душегубство никого не доводит до добра! – поспешил возразить благородный силониец. Правда, беспокоила его не горькая участь убиенных, а дальнейшая судьба их убийцы. – Не хватало еще на каторгу загреметь! Куда у вас ссылают – на галеры или в рудники? – Поскольку речь шла о преступлении против простолюдинов, смертная казнь душегубу вроде бы грозить не должна была, хотя кто знает, что говорят на этот счет законы Эренмарка?
– Не переживай, – утешил друга Йорген. – Ничего мне за них не сделают, волос с головы не упадет. Я же при исполнении! Скажу, что они были одержимы яичным колдовством… – Тут Легивар с Кальпурцием переглянулись и прыснули. – Нет, а как его еще назвать? Ну пусть будет еретическое колдовство или винное. Главное, что никто не усомнится в моих словах. Получится, что я не преступление совершил, а благое деяние.
– Тем более, – не сдавался Кальпурций. – Раз ты облечен таким доверием – грешно им злоупотреблять, благородные люди так не поступают.
– Ну хорошо, – с наигранным неудовольствием согласился Йорген, который на самом деле вовсе не собирался никого убивать, просто болтал глупости, срывая раздражение. – Я проявлю благородство и смирение. Пусть живут. – И многозначительно добавил: – Пока.
В этот момент драчуны как раз поддали жару – загрохотали в стену, и Легивару подумалось, что ланцтрегера силониец отговорил преждевременно. Хотя…
– Отчего бы тебе не приказать хозяину, чтобы просто вышвырнул буянов на улицу?
– Ночью? Тогда уж лучше сразу убить.
– Да? Ну ладно. Потерпим… А подпола тут нет?
– В подполах ночью бывают гайсты. Вселиться в пьяного им проще всего.
В общем, решили терпеть и терпели до тех пор, пока пьяные не помирились. И так они обрадовались своему примирению, что принялись нестройным хором орать известную в народе песню «Провожала меня баба до калитки».
Тут уж Йорген не выдержал. Может, в другой ситуации, если бы с ними не было хейлига Мельхиора, он проявил бы большую снисходительность или просто поленился бы встать. Но через тонкие перегородки между комнатами до ушей невольных слушателей долетало каждое слово упомянутого фольклорного шедевра. И Девам Небесным совсем ни к чему было слушать подобные гадости. Потому что «провожание», о котором пелось в песне, одними только «поцелуями у ворот» отнюдь не ограничивалось, и что именно творили «милые» «на глазах всего села», описывалось подробнейшим образом, в выражениях самых разухабистых. У обитательниц горных садов дивного Регендала, должно быть, ушки в трубочку сворачивались, если только они вообще понимали, о чем идет речь.
Пришлось вставать и идти.
Дверь выносить не понадобилось – была не заперта. Землемеры полулежали рядком у стены в обнимку, орали немелодично и раскачивались в такт. Беда в том, что «такт» у каждого был свой, поэтому певцы то и дело стукались головами; это, впрочем, не мешало их творческому порыву. Они и вошедшего-то заметили не сразу, только когда тот склонился над ними и заорал прямо в ухо: «Молчать!»
– А? А т…ты кто такой? – пробормотал самый старший из землемеров, мужик лет сорока, с розовой лысиной и седоватой козлиной бороденкой. – Кто т…такой, чтоб указывать к…казенным служашшим?!
Сначала Йорген хотел просто представиться: ланцтрегер такой-то, начальник Ночной стражи – обычно должность его производила большое впечатление на обывателей, что трезвых, что в подпитии. Но тут же передумал – скучно показалось. Вместо этого он вытаращил желтые свои глазищи, чтобы заметнее был их нечеловеческий цвет, протянул вперед руки с устрашающе-черными ладонями и пальцами зашевелил, как делают это над своей добычей благородные носфераты, но не настоящие, а те, которых уличные комедианты изображают в своих представлениях.
80 
