Последние отзывы

  69  

«Вы обвиняете меня в стольких чудовищных поступках, – писал он, – что я просто вынужден защищаться. Может быть, для этого придется перейти в атаку…»

Бригадный генерал Людовика XV был ловким стратегом. Но ему явно не хватало знания того, что такое женская душа вообще и душа маркизы Бриньоле в частности. Если бы он желал подлить масла в огонь, он бы не нашел способа лучше! Получив ответ, госпожа Бриньоле-Сале, возмущенная до крайности, совершенно разбушевалась. Князь посоветовал юной Марии-Катарине не отчаиваться и, набравшись терпения, ждать.

«Быть может, настанет день, когда для вашей матушки ваше счастье окажется дороже ее собственных предпочтений, – вероломно писал он. – А до тех пор, знайте: я остаюсь искренне вашим до самых глубин моего сердца…»

В определенном смысле это было правдой. Мария-Катарина была очень мила со своей лилейной свежестью, пышными волосами того золотистого цвета, который прославил великий Тициан, большими голубыми глазами… Конечно, ее очарование и девичья грация должны были вызвать пылкую страсть у сорокалетнего холостяка, отличавшегося бурным темпераментом. Но сейчас Гонорий III проявлял особенную осторожность и предусмотрительность, стараясь оказаться подальше от своей обманутой и оскорбленной любовницы, отчаянно сопротивлявшейся превращению в тещу.

В ожидании, пока маркиза Бриньоле одумается, он прямиком направился в Версаль, где предпринял весьма успешные попытки утешиться, закладывая основы для нового брачного проекта, который не мог не разжечь ярости маркизы. Что поделаешь, дочь герцога Лавальера оказалась не такой красавицей, как Мария-Катарина, но Гонорию III обязательно нужно было жениться, чтобы его род не угас вместе с ним. По крайней мере, такова была изложенная им официальная причина. А впрочем, в его возрасте и при том изобилии случайностей, какими кишит война, и болезней, какими грозит переедание, кто ж поставит ему это в вину?

Король Людовик XV сразу же дал свое согласие. Он сделал даже больше, наградив князя Монако титулом герцога и пэра Франции. Это была немалая честь. Быть при французском дворе герцогом и пэром означало занимать положение куда более высокое, чем то, на какое мог рассчитывать иностранный князь, пусть даже и царствующий.

Князь оценил полученное по достоинству и, обезумев от радости, не придумал ничего лучше, чем поделиться этой радостью с Марией-Катариной. Свойственное Гонорию III отсутствие должного воспитания (если не сказать – хамство!) дошло до того, что он не постыдился вернуть несчастной девушке, как отныне бесполезное, обещание, которое бедняжка подписала кровью! Вот только дух мести подсказал ему идею переслать это письмо через маркизу…

«Я обещаю князю Монако, что бы ни случилось, никогда не выходить замуж ни за кого, кроме него самого, и никогда не слушать никаких любовных речей, которые могли бы меня склонить к этому. Написано в Париже 29 ноября 1755 года». И подпись кровью: «Мария-Катарина Бриньоле»…

Чтение этого трогательного обязательства повергло госпожу Бриньоле-Сале в такой гнев, что чуть не осыпались вся штукатурка и лепнина с потолков ее дворца. Но на этот раз весь ее гнев был обращен только на Гонория: любовница превратилась в оскорбленную мать.

– Обещаний, которые девушка из нашей семьи подписывает собственной кровью, назад не возвращают! – бушевала она. – Хочет этот негодяй того или не хочет, но придется и ему подписаться под таким же обязательством! Она пообещала, что никогда не выйдет замуж за другого мужчину, а я, я клянусь, что он никогда не женится ни на ком, кроме моей дочери!

И поскольку она была женщиной с обширными связями при дворе, она сделала все возможное и невозможное, чтобы расстроить женитьбу князя на дочери герцога Лавальера. Впрочем, это оказалось делом не слишком сложным: достаточно было чуть-чуть подуть на огонь, тлевший среди благородных французских семейств, весьма недовольных пролезшим в их общество иностранцем. Они начали протестовать, да так яростно, что король пошел на попятную. Со множеством оговорок Людовик XV сообщил о принятом им решении герцогу де Лавальеру (единственному, кто – и не без причин! – не присоединился к общему хору возмущений). Его Величество, разумеется, добавил, что это решение ни в коем случае не должно повлиять на союз князя с дочерью герцога. Но, как и следовало ожидать, герцог тут же разорвал помолвку. Его никак не устраивал зять, менее знатный, чем он сам.

  69