Последние отзывы

  165  

Все, наверное, было бы легче и проще, если бы в этом перенаселенном городе, где люди жили слишком скученно, Тибо не оказался слишком близко к ней. Он был очень близко... и вместе с тем так далеко! С тех пор как она вновь оказалась в одном доме со Стефанией, Изабелла стала почти что узницей. Она имела право выходить из дома лишь в сопровождении свекрови или Жозефы, ничуть не уступавшей ей в злобности. Онфруа же вовсе не выходил из дома, опасаясь недвусмысленных взглядов других баронов — в них слишком ясно читалось презрение. Он предпочитал, когда не ласкал свою супругу, сидеть у себя в комнате взаперти или же устраиваться во дворе, в тени пальмы: там он читал книги, позаимствованные из библиотеки стоявшего по соседству архиепископского дворца, — то есть библиотеки ученого мужа Гийома Тирского. Изабелла же все чаще молилась и бывала счастлива, когда с высоты своей террасы могла разглядеть Тибо, едущего верхом рядом с Балианом и маркизом осматривать городские укрепления. Торжественная воскресная месса оставалась единственной возможностью поздороваться с матерью — только тогда грозная вдова Рено Шатильонского ей это и позволяла. Но женщины едва успевали обняться со слезами на глазах — Стефания тут же возвращала Изабеллу на ее законное место, а та не смела упираться, поскольку все это, как правило, происходило перед самым началом службы.

Для Тибо такое положение вещей было мучительным. Он хранил в глубине души, словно бесценное сокровище, воспоминание о тех нескольких днях, которые провел рядом с Изабеллой перед тем, как явились Онфруа и его мать. Теперь он запрещал себе приближаться к возлюбленной. Онфруа был жив, и Изабелла по-прежнему была связана с ним узами брака. Да и сам он, даже если бы Изабелла была свободна, не мог надеяться ни на что, кроме любви вприглядку, поскольку, хотя он и не желал долее оставаться в подчинении у Жерара де Ридфора, он тем не менее дал обет, связавший его с Орденом тамплиеров. Освободить его от данной клятвы могли только Папа Римский или достойный этого звания магистр.

Но существовал другой человек, которого все больше раздражало заточение, в котором держали молодую женщину: с первой их встречи Конрад де Монферра влюбился в Изабеллу — бешено, яростно, эгоистично и страстно. Изабелла принадлежала к слишком знатному роду для того, чтобы он мог взять ее силой, но Монферра нетерпеливо ждал, твердо вознамерившись разрушить одно за другим препятствия, мешающие осуществлению его желания. Изабелла все равно будет принадлежать ему, даже если целый мир этому воспротивится! Но пока ему следовало отложить на более позднее время осуществление своих любовных планов. Только что произошло событие, которого следовало ожидать со дня взятия Иерусалима: армия Саладина разбила свой лагерь на конце перешейка, отрезав доступ к суше. И Монферра, как только ему донесли, что на барбакане, защищавшем доступ к воротам крепости, взвился желтый флаг султана, тотчас понял, что ему придется действовать решительно: стало быть, в этом городе, который он, как ему казалось, крепко прибрал к рукам, нашелся, по крайней мере, один предатель. Беда никогда не приходит одна, и вскоре он получил еще одну дурную весть: на горизонте показались паруса египетского флота...

Отдав соответствующие распоряжения для того, чтобы предупредить появление малейшей бреши в обороне укреплений и порта, маркиз собрал нотаблей в парадном зале замка.

— Нам надо приготовиться к нападению Саладина, и у нас есть все шансы отбить его наступление, если каждый исполнит свой долг. Все вы должны помнить, что этот город — последний бастион королевства, а кроме того — именно с этого клочка земли мы начнем его отвоевывать. Главное, не утратить веру в победу и в то, что помощь вот-вот придет. Мне известно, что на Западе сейчас призывают к крестовому походу, и вскоре сюда хлынут войска из Европы, потому что ни один король, достойный носить корону, не сможет остаться равнодушным при виде ужасной картины Гроба Господня, вновь оскверненного неверными. Вспомним о тех, кто дал нам эту землю! Вы будете прокляты всеми грядущими поколениями, если из-за вас навсегда погибнет дело Готфрида Бульонского и великих королей Иерусалима. Так что мы будем держаться, понятно вам? Мы продержимся до тех пор, пока придет помощь! А для этого надо прежде всего истребить трусов, подло продавших нас султану! Кто-то поднял это знамя на укреплениях, и я требую, чтобы мне выдали этого человека! Иначе я схвачу одного из вас — любого, на кого укажет жребий, — и повешу вместо предателя!

  165