очень нудно 
157 
– А Тибо де Куртене присвоил себе право сделать тайну Креста своим личным секретом, – насмешливо подхватил де Фос. – Но теперь настало время извлечь из земли драгоценную реликвию. Ведите!
– Для начала отправимся к развалинам.
Когда они подъехали к обломкам башни, уже светало, но тусклый рассветный свет обладает странной особенностью: он скрадывает очертания предметов, словно бы окутывая их дымкой, однако Рено мигом отыскал то, что искал, и с облегчением вздохнул: слава богу, старая акация, еще более узловатая, по-прежнему была на месте. Она одна возвышалась на равнине, которой заканчивался склон ближнего Рога. Рено повернулся к Ронселену.
– Мы совсем близко, – сказал он. – Но как только встанет солнце, наступит жара. Дама Санси и без того настрадалась. Лучше бы помочь ей сойти с лошади и усадить в тени стены.
Усталость молодой женщины была очевидна. Тоненькая, всегда прямая, Санси поникла, клонясь вперед, как лишенное воды растение. Ронселен соскочил на землю, подошел к Санси и сказал несколько слов, которых Рено не расслышал. Затем Ронселен позвал одного из слуг. Рено с беспокойством следил за ними обоими. Слуга снял Санси с лошади и отнес ее в тень, куда указал ему тамплиер.
– Она устала, но не больна, – сообщил де Фос. – Али останется с ней и будет ей прислуживать. Он напоит ее водой и накормит финиками. Но хватит болтать и терять время! Веди!
Рено и с завязанными руками ловко соскочил с лошади и распорядился:
– Лошадей пусть тоже отведут в тень. А меня развяжите!
– Придется, – согласился тамплиер. – Тебе ведь копать.
И перерезал веревки.
В сопровождении слуг, которые несли лопаты и заступы, Рено зашагал к плоской площадке, на которой росла акация. Прежде чем обойти ее, он решил найти углубление в развилке ветвей, где Тибо когда-то прятал печать Пророка. Дерево за прошедшие годы значительно выросло, и Рено пришлось залезть на него, чтобы добраться до развилки, хранившей когда-то главную мусульманскую святыню. Рено прекрасно знал, что драгоценного сокровища ислама там больше нет, что Тибо подарил его Старцу горы в благодарность за помощь и гостеприимство, но им владело детское желание самому отыскать тайник и сунуть в него руку.
– Что ты там делаешь? – злился внизу де Фос. – Слезай и принимайся за работу. Чем дольше ты тянешь, тем быстрее наступит жара.
Как только Рено слез с дерева, де Фос протянул ему лопату, и молодой человек взял ее, пренебрежительно пожав плечами. Он уже увидел все приметы, которые еще раз перечислил ему Тибо перед смертью, и знал, что пока он будет копать, дерево защитит его своей тенью. Не торопясь, Рено снял с себя джюпон, сшитый из плотной ткани, а потом и кожаную рубаху с металлическими пластинами, какую носил обычно, когда не надевал боевые доспехи. Де Фос в нетерпении обрезал кинжалом завязки на одежде Рено и на нижней рубашке тоже.
– А это что такое? – заинтересовался он, увидев маленький свиток пергамента, который Рено постоянно носил на кожаном шнурке под одеждой.
– Не прикасайся! – возмущенно потребовал Рено. – Ты же не грабитель, чтобы хватать все подряд!
– Я хочу знать, что это такое!
Тамплиер приказал слугам держать Рено покрепче, перерезал кинжалом кожаный шнурок и развернул свиток. Несколько секунд он смотрел на него, и его холодные серые глаза, обычно совершенно бесстрастные, засветились злобной радостью. Рено извивался яростной змеей в крепких руках приспешников де Фоса.
– Сейчас же верни портрет! – кричал он. – Для тебя он ничего не значит! А для меня он святыня.
– Я тебя понимаю. Дама твоего сердца!
– Нет! Моя родственница!
– Твоя родственница в королевской короне? Кто тебе поверит! К тому же она очень похожа на супругу Людовика!
– Клянусь спасением души, что это не она!
– Зря клянешься! Считай, что ты погубил свою душу. Ты сделал мне подарок, Рено, какого я от тебя не ждал… А теперь копай, если не хочешь, чтобы твоя подружка пожала плоды твоего непослушания!
Рено с отчаянием увидел, как де Фос отошел на несколько шагов в сторону и спрятал портрет к себе в мошну. Слуги отпустили Рено, один из них протянул ему лопату и показал на землю. Искушение убить лопатой гадину-тамплиера было велико, но Ронселен уже повернулся к Рено и весело сказал:
157 
