Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
42 
– Каким пыткам его подвергли? Дыбе? Всего-то навсего! Разрешите палачу хорошенько с ним поработать, и вы увидите, что очень скоро он признает свою вину!
Гневное восклицание молодой королевы заглушил громкий смех нового персонажа, который неожиданно возник под сенью беседки. После секунды изумления, вызванного его внезапным появлением, все присутствующие приветствовали вновь прибывшего низкими поклонами, а он заговорил в манере хоть и несколько насмешливой, но вовсе не неприятной, немного растягивая слова и говоря, немного гнусавя:
– Хорошо, что у вас, кузен Пьер, нет необходимости работать с палачом, чтобы признаться, что часть наших родовых земель вы получили обманом… А другую просто захватили! И с какого же времени вы взяли на себя обязанности главы нашего рода?
Людовик поспешно поднялся и обнял нежданного гостя с искренней радостью.
– Добро пожаловать, сир, мой брат! Не получая от вас вестей, мы считали, что вы все еще в Константинополе. Какому доброму ветру мы обязаны радостью встречи?
– Все тому же, что дует вот уже много лет подряд, сир, брат мой. Я, как всегда, странствую по свету в поисках солдат и золота. Но в данную минуту можно сказать, что меня принес к вам ветер справедливости, потому что мне кажется, что у меня есть возможность вырвать хоть одну жертву из когтей алчного хищника. Могу я узнать, добросердечный кузен, что вам сделал этот несчастный? Он отнял у вас клочок земли?
Рено успел узнать странного молодого человека, который называл себя императором и с которым он познакомился возле дома мэтра Альберта Кельнского. Судя по тому, как его встретили, он и в самом деле был императором, а судя по речам, он готов был предъявить серьезные обвинения тому самому Куртене, который оказался врагом Рено, так что его появление было для Рено воистину благодеянием. Пьер де Куртене пустился в объяснения, но его изложение оказалось настолько запутанным, что Бодуэн II Константинопольский мгновенно положил ему конец, заявив:
– Не трудитесь, я знаю, что причиной всему присвоение земель. Вы ведь хотели завладеть и моим маркизатом в Намюре, понадеявшись на то, что больше никогда не увидите меня, и если бог знает почему оказались причастным к делу, к которому не имеете никакого отношения, то скорее всего для того, чтобы приписать вашей супруге земли этого несчастного Куртиля. Сир, мой брат, – обратился он к королю, – мне кажется, вы должны были бы заняться…
– Мной? – придушенным голосом осведомился де Куртене.
– Нет, бальи, от которого, по моему мнению, так и разит нечистоплотностью в делах, как это часто случается с его собратьями, задумавшими округлить свое состояние.
– Совет, судя по всему, совсем не плох. Что вы на это скажете, брат Жоффруа?
– У меня нет сомнения, что вышеозначенный Жером Камар крайне заинтересован в гибели обвиняемого…
– Ну, что я говорил! Добавлю, что я как раз приехал из Куртене, где улаживал дело, которое уже много лет дожидалось решения, и там относительно этого Жерома Камара ходят престранные слухи. И если мне будет позволено, то я осмелюсь и дам вам совет, дорогой Людовик: верните госпоже де Куси ее дамуазо без дальнейших церемоний. Могу поспорить на мою корону, что он невиновен!
– Вы не многим рискуете, сир, мой кузен, ставя на кон свою корону, она недорого стоит, – ядовито заметил де Куртене. – А откуда вам известно, что этот негодяй служит госпоже де Куси?
– Известно, потому что совсем недавно я встретил их вместе, госпожу де Куси и ее дамуазо. Я как раз был проездом в Париже, возвращаясь из Намюра и направляясь в свое родовое поместье. Вы удовлетворены?
Де Куртене намеревался возразить что-то еще, но Людовик весьма сухо сказал ему:
– Помолчите, еще раз прошу вас, кузен! Нам и только нам предстоит вынести решение, и я прошу вас больше не вмешиваться. Юноша в самом деле принадлежит дому госпожи Филиппы, но, как мы узнали, она отказалась оказать ему поддержку…
– Ваше Величество, окажите мне милость! Умоляю вас, сир, предоставьте Господу Богу решить мою судьбу! Дайте мне оружие, чтобы я мог сразиться с бальи, или бросьте меня в воду [18]!
– Почему бы и нет? – воскликнул де Куртене. – Ордалия – великолепное судилище, но ордалии водой лично я предпочитаю ордалию огнем.
– Да вы просто чудовище, мессир де Куртене! – воскликнула королева Маргарита. – Не соглашайтесь, сир, мой супруг! Узник и без того едва жив…
42 
