Глава 5

Неприятности папы римского

Если Рено воображал, что отныне ему предстоит жить в далеком и полном чудес Константинополе, затерявшись среди многочисленных придворных французского «василевса», он жестоко ошибался. Бодуэн даже и в мыслях не держал возвращаться на берега Босфора, потому что представить себе не мог, как вернется туда без денег.

Император очень надеялся на предпринятое им долгое путешествие, в которое отправился прямо посреди зимы после того, как ему приснился сон: бородатый человек с важным видом раскачивает перед ним сверкающий камень, а из камня, словно из волшебного источника, течет рекой золото. Собрав все возможные сведения и посоветовавшись с прорицателями и астрологами, которых в Византии было не меньше, чем травы на развалинах города, взятого после долгой осады, Бодуэн понял, что знаменитый Альберт Кельнский, или, как его еще называли, Альберт Великий, был тем ниспосланным провидением человеком, который явился ему во сне. Именно Альберт и никто другой нашел философский камень, а значит, только он мог наполнить казну несчастного императора… Однако для того, чтобы уехать из Константинополя, нужен был серьезный предлог, иначе юная императрица Мария и византийский народ сочли бы себя покинутыми.

Предлог появился довольно быстро: папа римский пригласил византийского императора присутствовать при его примирении с Фридрихом II, германским королем и императором Священной Римской империи, отличавшимся немалыми странностями: Фридрих предпочитал Сицилию своей родине и мусульманский образ жизни – христианскому… Бодуэн со свитой тут же отправился в Рим, а после того, как отлученного Фридриха вновь приобщили к церковной благодати, уже без всякой пышности, оставив большую часть свиты в Латеранском дворце, отправился в долину Рейна. Выгода вышла двойная: император путешествовал налегке и инкогнито, а Его Святейшество кормил многочисленных прожорливых гостей.

Однако увы! Прибыв в Кельн, Бодуэн узнал, что Альберт Великий оставил берег Рейна, чтобы обосноваться на берегу Сены, собираясь одарить своими познаниями учеников прославленного коллежа Святого Иакова и завершить энциклопедический труд, который должен был обобщить и сделать доступной христианскому миру греко-арабскую науку.

Если Рено хотел узнать, с чем вышел император из одинокого домика на улице Пердо, то сделать он это мог совершенно беспрепятственно, и к тому же услышать еще обо всех постоянно растущих нуждах неудачливого императора. Он узнал, что возвращаются они в Рим вовсе не затем, чтобы возместить папе убытки, понесенные из-за содержания свиты, которая стала для Его Святейшества весьма обременительной, но для того, чтобы разжалобить Иннокентия IV, рассказав ему о трудностях, которые становятся неразрешимыми из-за крайней нужды в деньгах, так как вспомоществования короля Франции оказались недостаточными. И в каких именно средствах нуждался государь, которому как можно скорее нужно было вооружить огромную армию, для того чтобы раз и навсегда покончить с соперником, неким Иоанном Дукой Ватацем, объявившим себя императором Никеи.

Этот император Никеи намеревался завладеть и византийским престолом, а пока прибирал к рукам греческие владения.

Но благодаря щедрости Людовика, который любил своего юного кузена, хоть и не считал его семи пядей во лбу, император мог с удобством путешествовать. Погода стояла ясная и теплая, и Рено, пожалованный титулом стратора, – что означало царский конюший, титул куда более приятный, чем дамуазо при плаксивой госпоже, – вновь обрел вкус к жизни, а вместе с ним любопытство и радость открытий. Рено впервые увидел Средиземное море, и его заворожили яркие синие волны.

  47