очень нудно 
144 
Арно ошеломленно смотрел на ожесточенную схватку двух фурий. Быстро придя в себя, он схватил со столика льняное полотенце и обернул им бедра, а затем схватил сначала Мари, подмявшую под себя Катрин, отшвырнул в сторону и довольно грубо поставил на ноги жену. Ненависть настолько сильно полыхала в сердцах обеих женщин, что он не без труда удерживал их на вытянутых руках.
— А ну, прекратите! — крикнул он. — Что на вас нашло? И прежде всего, что ты здесь делаешь, Мари?
— Что она здесь делает? — завопила Катрин, брызгая слюной. — Эта шлюха купила у банщицы возможность растирать тебя. Она пряталась за колонной, пока ты принимал ванну…
Это показалось Монсальви настолько забавным, что он расхохотался. Впервые за две недели Катрин слышала его смех, но больше поразилась тому, как осунулось его лицо.
Впрочем, глаза и сейчас не смеялись, они были грустными и тусклыми. Однако Катрин почувствовала себя уязвленной.
— Тебя это так веселит? Будешь ли ты смеяться, когда узнаешь, что она пыталась убить нас, сначала меня, а потом Мишеля… Если бы не Готье, я сломала бы себе шею. Если бы не Сара, ты потерял бы сына.
— Арно стал мертвенно-бледным, но ответить не успел, потому что Мари злобно крикнула:
— И ты еще сомневаешься, что она сумасшедшая? Теперь ты убедился? Я пыталась убить ее? Интересно, каким образом?
— Не волнуйтесь, сейчас скажу…
Стараясь говорить спокойно, Катрин рассказала обо всем, что произошло, начиная с того момента, как за ней прибежал солдат, якобы от имени Арно. Когда она подчеркнула, что Эскорнебеф признался во всем. Мари пожала плечами, насмешливо улыбаясь.
— Он солгал. В его положении он сказал бы все что угодно, лишь бы спастись. Это вам лучше сказать правду о том, что было в донжоне…
— Какую правду? — завопила Катрин.
— Единственную! — ядовито парировала Мари. — Другой просто не существует. У вас было свидание в донжоне с этим неотесанным нормандцем. Все знают, что он ваш любовник!
Арно отпустил Катрин и схватил Мари обеими руками. Лицо его почернело от бешенства.
— Не повторяй этого больше. Мари, — сказал он, скрипя зубами, — не повторяй, иначе я задушу тебя!
— Можешь задушить меня, только этим делу не поможешь! Конечно, правду неприятно слышать.
— Отдай ее мне, — выкрикнула Катрин вне себя. — Клянусь, я вколочу эту ложь ей в глотку, чтобы она подавилась ею, чтобы изошла кровавой слюной! Я…
— Довольно! — оборвал Арно. — Я сам буду расследовать это дело и добьюсь правды, хотя бы для этого пришлось подвергнуть негодяя Эскорнебефа пытке.
— Если хочешь выяснить все, — бросила Катрин, — допроси Эскорнебефа под пыткой, но только не забудь про его сообщницу. На дыбе она признается!
— Как и вы! — взвизгнула Мари. — Вы многое могли бы порассказать о том, что творится в вашей спальне теперь, когда муж оставил вас!
Она истерически хохотала, и смех ее был настолько пронзительным, что Катрин хотелось заткнуть уши. Арно, размахнувшись, дважды дал ей пощечину с такой силой, что она покатилась по полу к луже грязной воды возле бадьи.
— Убирайся! — прорычал он, сжав кулаки. — Убирайся, иначе я убью тебя! Но дело не закончено, помни об этом!
Она с трудом поднялась, протягивая к нему руки в грязной пене. Он взял ее за локоть, поднялся по ступенькам и грубо вытолкал наружу. Тяжелая дверь с глухим ворчанием захлопнулась за ней… Арно медленно спустился к Катрин, которая без сил присела на каменный край бадьи, машинально поправляя платье, измятое в схватке. Она воспряла духом, видя, как обошелся Арно с Мари, и теперь глядела на него лучистым взором. Вынув из кармашка платок, опустила его в ведро с холодной водой, а затем приложила к кровоточащей царапине на правой щеке. Остановившись в нескольких шагах, Арно, скрестив руки, мрачно наблюдал за ней.
— Что случилось с Мишелем?
— О, любовь моя! Я думала, что сойду с ума! С трудом сдерживая слезы при воспоминании об этих ужасных минутах, она рассказала, как нашла в колыбели почти задохнувшегося ребенка и как Сара спасла его. Голос ее прерывался от волнения, и, инстинктивно ища защиты в его объятиях, она встала и пошла к мужу, но он, отступив назад, ласково отстранил ее.
— Нет! Не прикасайся ко мне!
Катрин отпрянула и застыла, словно громом пораженная. На ее ошеломленном лице, в ее расширившихся глазах появилось выражение недоумения и боли, как у солдата, который получает стрелу в грудь в тот момент, когда уже достиг вершины крепостной стены, ожидая встретить славу, а не смерть. С остановившимся сердцем она слушала, как затихает в ней эхо этих невероятных слов. Словно пытаясь избавиться от наваждения, она недоверчиво переспросила:
144 
