Он открывает глаза и видит…
…сестру милосердия, обычную скучную гризетку, с волосами, спрятанными под высоким чепцом. Она сидит в кресле Полковника, и вяжет.
…матушку, которая поправляет букет. А заметив пробуждение Кейрена, всхлипывает…
…мрачного отца, наверняка, будь Кейрен более здоров, отец взялся бы за розги… и еще возьмется.
….доктора, склонившегося над кроватью.
- Меня всегда восхищала ваша способность к регенерации, - доктор давит на живот. Нет, он прикасается с профессиональной осторожностью, но Кейрен боится, что свежие швы не выдержат и этого.
- Сколько?
- Что?
- Времени… сколько…
- Четверть шестого. Но вы, дорогой, не забивайте голову ненужными вещами. Вам надо спать. У вас на редкость тревожный сон.
- Нет.
- Не тревожный? Помилуйте, вы каждый час вскакиваете…
…и если так, то времени прошло меньше, чем Кейрену казалось. Надо вставать…
Не получается. И доктор следит за попытками, хмурится. Заставляет выпить стакан очередной кисло-сладкой дряни…снова сон.
И пробуждение.
Райдо, сидящий у кровати на корточках. Кожаная куртка с меховым воротником. И воротник промок, мех слипся. Волосы тоже дыбом торчат, но это для Райдо нормально.
Он с расческой никогда не ладил.
- Привет, младшенький.
- Ты мне снишься?
- Ага. Надеюсь, не в кошмаре? - он осклабился. - Расскажи, младшенький, кто тебя обидел?
Улыбаться больно. Но проклятье, до чего Кейрен рад видеть брата. Райдо поможет.
Он сам сбежал.
И поможет. Конечно, поможет.
- Не дури, - тяжелая, расчерченная шрамами ладонь, легла на макушку. - Тебе нельзя вставать.
- Таннис…
Райдо сел на кровать.
- Рассказывай, что случилось. И я попробую ее вытащить. Только сам не лезь, ладно?
- Почему?
- Потому что я не хочу тебя хоронить, - Райдо очень тихо добавил. - Я больше никого не хочу хоронить…
Он слушал. И воды дал, а не кисло-горькой снотворной дряни, чей вкус до сих пор остался на языке. Помог сесть, правда, запихнул под спину не только плоскую подушку, но и собственную куртку, оставшись в свитере с красными оленями.
- Я, конечно, знал, что ты у нас еще тот везунчик, - Райдо сел на кровать, прислонившись спиной к стене. - Но чтобы так вляпаться…
- Можно подумать, я нарочно.
Сидеть было больно. Живот тянуло. И в груди, перехваченной широкой полосой полотна, булькало. Кейрен старался отрешиться от странного этого звука, но у него не получалось.
- Не нарочно, это да… Шеффолк-холл, значит… и наверняка, уже под колпаком.
- Райдо!
Матушка никогда не удосуживалась стучать. И Кейрен с тоской понял, что теперь сбежать точно не выйдет.
- Доброго вечера, матушка, - Райдо поднялся и одернул свитер. - Рад был тебя увидеть…
- Уже уходишь? - леди Сольвейг подставила щеку для поцелуя.
- Увы, дела…
- Какие?
- Важные, матушка. Просто-таки неотложные.
- Райдо!
- Да, матушка? Надеюсь, вы здоровы… отцу передавай, что я его люблю, несмотря на то, что он упрямый баран…
- Райдо! - леди Сольвейг чуть смягчила тон. - Где ты остановился?
- У Кейрена.
Матушка нахмурилась и покачала головой. И этот ее укоряющий взгляд, от которого Кейрену становится неловко. Ему в принципе становится неловко, и он пытается поправить полусъехавшее одеяло, ерзает, но каждое движение причиняет боль. И Кейрен стискивает зубы, чтобы не застонать.
- Надеюсь, ты удостоишь нас визитом?
- Постараюсь, матушка… - Райдо поклонился. - А теперь, если позволите… не скучай, младшенький. Надеюсь, скоро свидимся.
Он ушел.
А мама осталась.
- Дорогой, тебе еще нельзя сидеть, - мягкий тихий голос. И перчатки ложатся на край столика, рядом со знакомой плетеной корзинкой. Что в ней? Вряд ли пирожки, скорее домашний мясной бульон с красным вином и специями, матушкино рукоделие и ежедневник с расписанием встреч.
Свежие цветы.
Ваза.
Накрахмаленные салфетки. Посуда, поскольку больничная не годится для Кейрена.
И Кейрен, закрыв глаза, лег.
- Отца очень расстроила твоя безумная выходка, - матушка что-то переставляла, двигала. Она была рядом, но в кои-то веки близость ее не приносила успокоения. - А у него сердце слабое. Ему доктора запретили волноваться… ты представляешь, что он пережил, узнав об этой твоей эскападе? Ты едва не погиб, Кейрен!