94 
Гладя себя, она представляла, как МакРив сидит внизу у огня, а его золотые глаза освещены пламенем. Хлоя представляла, как его большие руки бродят по её телу. Она обхватила ладонью и принялась массировать промежность, как он это сделал в самолёте.
Она была на грани оргазма, шепча его имя, когда мысль, что он учует её возбуждение, разрушила концентрацию. Представив у себя между ног его голову, его сильный язык, она вновь поймала волну - но потом вдруг подпрыгнула от неожиданного звука, хотя оказалось, что это вовсе не Уилл.
Под конец она оказалась слишком слаба. Всё, чего она добилась - лишь распалила себя сильнее.
Она опустила руки, прислонившись лбом к стене. Со стоном разочарования ударила по плитке ладонью - а та даже не треснула.
МакРив был прав. Если он поднимется наверх, чтобы заняться с ней сексом, это случится. Да помогут им боги?
А если вскоре он не придёт, похромает ли она через всё поместье, чтобы найти его самой?
Чертыхнувшись, она вытерлась, поморщившись, когда махровая ткань задела набухшие соски.
Перебирая свою новую одежду, она поняла, что существует только один вариант для грядущей ночи...
* * *
Несмотря на умеренную по меркам нагорья погоду, Уилл растопил в большом камине огонь и принудил себя усесться перед ним, чтобы выпить для храбрости.
Это должно было случиться. Он собирался переспать с суккубом. Значит, нужно добиться максимального бесчувствия, прежде чем он вновь встретится со своими кошмарами.
Нет. Он взрослый мужчина. Если он должен спариться с суккубом снова, это не обязательно должно быть похоже на прошлый раз. Ему даже не нужно трахать Хлою - небольшой минет её накормит. Ему не нужно делать её своей, помечать как Подругу.
С идеальной смесью страдания и желания внутри он знал, что окажется в ней этой ночью. Он наступит на эти грабли, позволив ей использовать его тело.
Потому что именно так и поступали суккубы.
Он слышал, как в хозяйской ванной бежит вода, и не мог противиться фантазиям, представляя, как она стоит под душем, а по её телу стекает вода. Он представлял, как она намыливает свои роскошные груди, скользя пальцами по чувствительным соскам.
Он сглотнул, глядя на свой отвердевший член. О, да, распыление стало интенсивнее. Он решил,что будет держаться так долго, как только сможет, противопоставляя свою волю силе её желания.
Дрожа так же сильно, как в ночь, когда погибла его семья, он смотрел на пламя. Не далее пяти метров от него было место, на котором стояла его мать, когда он в последний раз видел её живой. Никогда это не будет кто-то вроде неё, мой Ульям.
Перед этим самым камином сидел их отец и с обожанием в голосе рассказывал сыновьям, как встретил их мать.
Когда Уилл предсказал, что отец не протянет и недели, он ошибся. Па не дожил до следующего заката. Никто в клане не удивился, когда он попросил близкого друга нанести ему смертельный удар.
Никакие слова Уилла и Манро не могли поколебать решение отца. Сойдя с ума от горя, он был равнодушен к их мольбам, уже наполовину захваченный собственным зверем. Братья, только что лишившись матери и сестры, также потеряли отца.
Всё это из-за суккуба. И один из них в нашем доме.
Позор! Несмотря на этот беспорядок эмоций, но всё равно нуждался в Хлое. Чтобы она положила руку на его лоб и нежно поглажила по щеке..
Ему необходимо быть внутри неё, потому что это единственное место на свете, где он ещё не пытался обрести покой.
Он прикончил бутылку, поставив её слишком близко к краю столика; так что она скатилась на пол. Но из пустой бутылки не пролилось ни капли. Он взял другую, затем принялся раз за разом наполнять свой бокал, стремясь к отупению.
К концу второй бутылки Улл достиг лишь опьянения.
Когда он услышал, что она выключила воду, его пульс ускорился. Теперь он мог чувствовать тончайший аромат её возбуждения, от чего затрясся, как собака, сходящая с ума от жары.
-Предъявить права!-
Ничто не мешает ему оказаться внутри своей Подруги - ничто, кроме собственного упрямства. И уязвлённой гордости.
Он должен был признать, что его судьба - сдаться и уступить. Он говорил себе, что все девятьсот лет в промежутке между суккубами жизнь и воля были его собственными.
В конце концов, он должен быть благодарен судьбе за эти несколько веков.
Благодарен? С воплем он вскочил на ноги, бросив стакан в огонь. Прежде чем стекло разбилось, он уже мчался по лестнице, не зная, убить ли её, трахнуть или просто крепко к себе прижать.
94 
