Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
10 
— Спасибо, но воздержусь.
— Что так?
— Жениться хочу.
Она хмыкнула и, вытащив монету из тайника, прикусила.
— И вправду серебро… Меня Мия звать. Или по-другому, как захочешь… женитьба еще никому не мешала.
— У невесты отец строгий. Очень рассердится, если я ей отсюда подарок привезу. — Урфин сел на пол, который с виду был почище кровати. — С чего вдруг помогать взялась?
Мия подпрыгнула пару раз на кровати и застонала. Взгляд у нее был хитрющий…
— А мамочка меня продать хочет. Я ее любимке не по нраву пришлась. Дуры обе.
— Куда продать?
— То ты не знаешь. На ферму.
— Хочешь, уведу отсюда?
Это было бы неправильно. Подозрительно. И опасно. Но оставить девчонку работорговцам — подло.
— Не-а… я не боюсь. — Она вытянулась на кровати и руки за голову заложила. — Небось не хуже, чем тут будет… рожать? Все бабы рожают.
— Рабов.
— А хоть бы и так… ты чужой. Оттуда. — Она указала на потолок. — Думаешь, что раз рабы, так плохо. Там меня кормить станут. Бить никто не будет. А детей в канаву не понесут топить. Вырастят. И выучат, как благородных… и продадут в хороший дом. Небось люди не дураки, чтоб потраченные деньги портить. Будут мои детки жить в тепле и сытости…
— Рабами.
— Ага. Про свободу думать хорошо, когда в животе с голодухи не бурчит.
То, что она говорила, было неправильно. Настолько неправильно, что Урфин растерялся.
— А с тобой что будет, подумала?
Скольких она родит? Пятерых? Шестерых? Десятку? Потом, если не помрет во время очередных родов, станет нянечкой при младенцах… а как не сможет справляться, так и на кладбище.
— А тут со мной что будет? — отозвалась Мия.
И это тоже было правдой. Какое из двух зол следовало считать меньшим?
Урфин не знал.
Вычищать надо оба. Вот только хватит ли сил?
Глава 3
КОРПОРАЦИЯ ДОБРА
Мы в ответе за то добро, которое мы творим, следовательно, как никогда актуален тщательнейший контроль его качества…
Наша светлость нервничала.
До встречи оставалось четверть часа… очень долгая четверть часа… я уже трижды успела пройти вдоль стены, доказывая рыцарю с витража — мой бедный собеседник, сколько всего ему приходилось выслушивать, — что готова встретиться с почтеннейшими дамами.
И вообще зря их опасаюсь.
Это же леди.
Благотворительницы.
Им полагается быть добрыми, отзывчивыми и вообще…
Рыцарь слушал скептически. Сейчас, в приближающемся полдне, солнце расплавило и смешало краски витража так, что фигура выглядела как никогда зыбкой.
— …и если рассуждать здраво, то я в этом мире — не последний человек. Моя поддержка что-то да значит. И на самом деле глупо нервничать! В крайнем случае…
Действительно, а что будет в крайнем случае? Перед носом нашей светлости дверь захлопнут? Не камнями же побьют в самом-то деле. Вернусь к себе. Пореву, наконец, от души по причине конкретной. Разобью чего-нибудь и успокоюсь.
Перспектива, конечно, не самая вдохновляющая, но какая уж есть. Тем более что напросилась я сама. Даже не напросилась — поставила почтенных дам в известность о своем грядущем визите. Ну надоело мне ждать, когда меня на эти заседания пригласить решатся!
Мир требует добра.
А у нашей светлости как раз свободное время имеется.
И группа поддержки.
Ингрид выглядела спокойной, а вот Тисса явно переживала, хотя, по-моему, в последний месяц это было нормальное ее состояние. Она осунулась, побледнела и обзавелась милой привычкой прикусывать губу, словно запирая в себе то, что хотелось сказать.
— Ваша светлость, — мое предложение обращаться по имени Тисса упорно игнорировала, предпочитая держать дистанцию, — выглядят подобающим образом.
Она была вежливой и милой, как механическая кукла, которую настоятельно выдавали за живую. И не могу сказать, что я поняла, в какой момент случилось это превращение. Надо что-то делать, но что?
Для начала поговорить с ней наедине, только момент бы выбрать подходящий…
— Иза, — Ингрид поднялась и расправила юбки, — главное, не принимай близко к сердцу.
10 
