Последние отзывы

  22  

— Почему я? — тихо спросила Тисса, понимая, что уйти не сможет.

— Ну вы же леди. И его невеста.

Действительно. Как же она могла забыть?

И обо всем остальном тоже…

…девушке неприлично находиться ночью в покоях мужчины, пусть и жениха.

…неприлично прикасаться…

…и уж тем более делать все, что Тисса сделать собиралась.

Прижав пальцы к шее — очень холодной шее, — она убедилась, что сердце работает. И пульс — странное дело — был учащенным, хотя обычно у людей замерзающих сердце останавливалось.

Заодно выяснилось, что в пути их сиятельство потеряли сапоги и получили удар по затылку. Или сначала был удар, а потом сапоги исчезли?

В городе опасно.

Но разве мужчины когда-нибудь думают об опасности?

— Здесь ванна есть?

— Да. — Гавин — слабая нить, на которой держится репутация Тиссы, — смотрел с надеждой, отчего становилось неудобно. Тисса ведь не героиня баллады, способная чудеса творить. Она просто кое-что помнит. И очень надеется, что этого хватит.

— Набери воды, чтобы была очень теплая, но не горячая. Еще нужно растопить камин так сильно, как получится. И вина нагреть… и есть пуховые одеяла? Лучше, если два или три…

Тисса попыталась вспомнить, что еще делают в таких случаях.

У мамы точно бы все получилось. Она не знала, что столичные леди не изучают лечебное дело, потому что в столице всегда есть доктор. Только их сиятельство с доктором дел иметь не желают.

Еще бы в чувство его привести.

— Ваше сиятельство, — Тисса позвала, не особо надеясь, что будет услышана, — вы должны проснуться.

Нюхательных солей прихватить бы… и ее коробку, в которой еще остались кое-какие травы. Багульник точно был. И чабрец, кажется. Липовый цвет не помешал бы. Ромашка.

С травами Тисса разберется позже.

— Ваше сиятельство… подъем.

Тисса легонько ударила по щеке.

Она, конечно, мечтала отвесить тану полноценную пощечину, но сейчас вдруг стало неудобно. Больных надо жалеть. Ох, но жалость жалостью, а до ванны они с Гавином тана не дотащат — тяжелый. Тисса попыталась с места сдвинуть и убедилась, что сил ее не хватает.

А вот в балладах героини рыцарей с поля брани выволакивали… в доспехе причем.

Иногда и за конями возвращались.

И Тисса, наклонившись, мужественно перекинула руку их сиятельства через плечо. Запоздало подумалось о гневе, в который придет леди Льялл, увидев грязь на халате… и в этот момент рука ожила, как-то хитро обхватила шею Тиссы и сдавила.

Тисса хотела закричать и не смогла.

Сейчас шея хрустнет и… все.

— Гавин! — рявкнул их сиятельство, ослабляя хватку. — Какого хрена тут творится?

И сразу орать. Конечно. Именно Гавин виноват во всем, что с таном произошло.

Тисса потрогала шею. Та была на месте. Голова, что характерно, тоже. И дышать снова получалось. Все-таки надо было не стесняться с пощечинами. Когда еще такой случай выпадет?

— Доброй ночи. — Тисса на всякий случай отступила от кресла. — Гавин сказал, что вы… заболели. И нужна моя помощь. Вы можете встать?

А когда тан злится — она как-то сразу поняла, что их сиятельство и вправду очень-очень злы, — глаза его становятся серыми.

— Вы замерзли. И если не согреетесь, то умрете, — добавила она совсем тихо, испытывая одно желание — сбежать.

— А ты, значит, погреть пришла?

Вот как с этим человеком нормально разговаривать?

Надо успокоиться. Больные люди грубят, потому что им больно. Так мама говорила. А тану, судя по всему, больно постоянно. Наверное, это возрастное, он уже немолодой. Но Тисса потерпит. Ее долг — заботиться о муже.

Хотя он явно против.

— Греть будет ванна. И вино. Горячее.

Их сиятельство все-таки соизволили подняться. От помощи Тиссы отмахнулись, пробурчав:

— Ванна. Вино. Женщина. А я не в состоянии…

— Что «не в состоянии»?

— Ничего не в состоянии. Позор. Гавин!

К счастью, Гавин появился вовремя, чтобы удержать тана от падения. Ну не в одиночку… Все-таки зачем тан таким большим вырос? Это крайне непредусмотрительно с его стороны. Может, поэтому в балладах часто упоминают об изящном сложении героев? Таких, наверное, тащить легче. И коням в том числе.

Над ванной поднимался пар, и Тисса проверила воду. Ну конечно, оставалось их сиятельство только сварить. Ведь сказано же было — теплая, а не горячая. Мама предупреждала, что если вода будет слишком горячей, то сердце может не выдержать.

  22