Особенно,... 
62 
Диван прогнулся, я почувствовала близкое присутствие Павла, и тут же прикосновение к щеке.
- Отдохнула?
Ответить не успела: за дверью послышался какой-то шум. Молин вскинул голову, с недоумением и лёгкой тревогой глядя на вход, а я плотнее запахнула одеяло, тоже не сводя взгляда с толстой, стальной двери. Откуда-то я знала, кто там, по ту сторону. И губы разъехались в кривой улыбке. Снова шум, и... В толстой, стальной двери вдруг появились отчётливые царапины, словно от когтей. Молин подобрался, а я, повинуясь интуиции, отодвинулась на самый край дивана, как можно дальше от него. Скрежет, и -- сталь поддалась, как бумага, прорвавшись и явив четыре чёрных, матово блестевших когтя. Да!!! Я резво отскочила от дивана, и рука Молина, метнувшаяся ко мне, промахнулась. Когти сжались, с мясом вырвав замок, и дверь распахнулась от сильного пинка.
Оно того стоило, видеть физиономию Молина, когда на пороге появился Рассаэрн. Во всей красе. Чёрная кожа, горящие глаза, бугрящиеся мышцы, оскаленные клыки. Кажется, мой любимый был в ярости. И я его понимаю...
- Аришшша... - прошипел он, не сводя алых глаз с Молина. - Выйди...
Молин сравнялся цветом лица с мелом, а в его глазах я заметила неприкрытый ужас. Рас для усиления эффекта провёл когтями по стене, оставляя безобразные отметины. Сжав края одеяла, я осторожно пошла к двери.
- Прямо, потом направо, - отрывисто произнёс Рас, шагнув в помещение. - Жди наверху. Там Гена.
Юркнула мимо него, стараясь не думать, что здесь сейчас будет. Много крови, однозначно. Молин живой отсюда не уйдёт, я это точно знала.
- Аришшшшаааа... - с угрозой протянул Рас. - Уходииии...
Сглотнув, я вышла, следуя указаниям. Проходя мимо моей камеры предварительного заключения, подавила порыв зажмуриться -- тел охранников не было, но на стене остались кровавые разводы. Мне стало плохо, и я поспешила пройти мимо. Дошла до крутой лестницы наверх, почти бегом поднялась, и влетела прямо в объятия Гены.
- Шшш, - он осторожно обнял меня. - Ариночка, тише.
Нервы сдали. Я всхлипнула, уткнувшись в грудь Геннадия, меня начала бить крупная дрожь.
- Всё, всё закончилось, - его широкая ладонь провела по спине, и я попыталась обуздать подступающую истерику. - Пойдём.
Он легко взял меня на руки, и куда-то понёс. Я закрыла глаза, стараясь не думать о том, что сейчас происходит внизу.
- Г-где Р-раиса?.. - сумела выдавить, хотя зубы выдавали чечётку.
- Руслан расскажет, - голос Гены звучал мягко, успокаивающе. - Успокойся, всё хорошо. Тебя больше никто не тронет.
Сжавшись в комочек, обхватила руками шею Геннадия, не открывая глаз, и борясь с желанием разреветься в голос. Мы вышли на улицу, судя по пахнувшему в лицо свежему воздуху, тренькнула сигнализация, и я услышала звук открывшейся двери.
- Посиди здесь, - Гена усадил меня в машину. - Сейчас Руслан вернётся.
Открыла глаза, посмотрела на него.
- Т-ты знаешь, кто он?.. - выдавила из себя.
- Знаю, - спокойно ответил Гена. - Давно знаю. Ты как?
- С-сносно, - дрожь не прекращалась, и пришлось до хруста стиснуть зубы.
- Грейся, - дверь захлопнулась, оставив меня в тёплой тишине салона.
Гена остался снаружи, и закурил. Я глубоко задышала, пытаясь справиться с эмоциями, наконец проснувшимися, и обрушившимися на меня с неумолимостью цунами. Картинки прошедшей ночи мелькали перед глазами, вызывая чувство стыда и отчаяния. Прикусила до крови губу, но по щекам всё равно потекли слёзы. Зажмурилась, крепко, свернувшись клубочком на сиденье. Домой хочу. В душ, и спать. И забыть, забыть всё, как страшный сон. Сколько прошло времени, не знаю, на меня напало странное оцепенение. Когда послышался звук открывшейся двери, я встрепенулась, и уставилась на Раса -- уже в нормальном, человеческом виде.
- Ариночка, - он осторожно протянул ладонь и коснулся моей щеки. - Ариша...
Всё. Нервы окончательно сдали, и я, прижавшись к его пальцам, тихо заплакала. Рас, скользнув на сиденье, моментально притянул меня к себе, устроив на коленях, баюкая, как ребёнка, а я освобождалась от напряжения последних суток, уже не в силах сдерживаться. Пальцы Раса зарылись в мои волосы, тихонько поглаживая, губы коснулись виска, и время словно застыло. Будто со стороны слушала свой голос, тихий, тоскливый, как у зверька, и не было сил закрыть эмоции, чтобы Рассаэрн ничего не читал. Он понял, он всё понял.
62 
