Особенно,... 
104 
— Как я мог жить без всего этого? — прохрипел Конрад. — Я и не догадывался, каково это.
Он… потребовал от неё всего, что она могла дать. Наоми увидела это в его глазах, когда он кончал. Он желал, чтобы Наоми отдалась ему без остатка, жаждала его, любила его.
И она любила этого вампира, всем сердцем.
Приподнявшись, Конрад дерзко и сексуально улыбнулся. И от этой ухмылки у Наоми перехватило дыхание.
— Я был хорош, не так ли?
Она вытянула руку и погладила его лицо.
— Лучше всех, кто у меня был, и даже лучше, чем я когда-либо могла себе представить в фантазиях. — Конрад замер и вдруг посерьёзнел. — Это правда, — уверила Наоми. — Некоторые мужчины инстинктивно лучшие любовники.
Ухмылка вернулась.
— Представь, что будет, если мы станем упражняться раз по пять за ночь.
— Жду, не дождусь увидеть это, — промурлыкала Наоми.
В ответ член мужчины дёрнулся внутри неё, снова пробуждаясь к жизни. Наоми потрясённо охнула, почувствовав, как быстро он становится большим и твёрдым.
— По-моему, самое время начинать упражняться, koeri.
Глава 32
— Куда ты ходил этим утром? — спросила Наоми, прикончив самый восхитительный круассан, когда-либо выпекавшийся в истории человечества.
После возвращения Конрада они дважды занимались любовью… и вампир горел желанием продолжать, но Наоми взмолилась: «Еда. Твоя смертная хочет есть».
Тогда он спросил, чего бы ей хотелось из всего, что угодно, на свете. «Горячий круассан с маслом, café au lait[112] и свежевыжатый апельсиновый сок», — ответила девушка, и Конрад в два счёта переместился во Францию и доставил завтрак для неё прямо оттуда.
— Мне нужно было кое-что сделать, — ответил вампир, возвращая Наоми в реальность. И она вдруг обратила внимание, что он, оказывается, успел постричься. Хотя волосы по-прежнему оставались чуть более длинными, чем следовало, но именно так ей нравилось. Их кончики до сих пор не просохли после душа. А ещё он был одет в новую одежду, элегантную, чёрную и, безусловно, дорогую.
Этот мужчина был красив, как дьявол. А пылающие красные глаза придавали образу вампира воистину сатанинский вид.
Наоми подумала, что красный цвет этих глаз всегда будет напоминать ей неистовое пламя.
— Кое-что? И что именно?
— Я купил тебе вещи, — он протянул ей пакеты с надписью «Harrods». Много пакетов. Очевидно, Рос и в Лондоне успел побывать. — Тебе нужна одежда. А здесь… подарки, — голос мужчины предательски сел, и Конрад откашлялся в кулак.
Не трудно было догадаться, что никогда прежде ему не приходилось покупать что-либо женщине.
В пакетах обнаружилось всё, что можно было только вообразить, — туфли, платья, пуловеры, слаксы. Наоми нашла набор для ванной, включавший несколько шампуней, различную парфюмерию и косметические средства.
— Продавщица сказала, что здесь есть всё, что тебе может понадобиться.
Наоми перебирала покупки, наслаждаясь прикосновением к различным тканями и любуясь дизайном одежды. И главное, среди всех купленных Коном вещей не было ни одного вечернего атласного платья чёрного цвета!
— Вампир, у тебя безупречный вкус! — восхищённо резюмировала девушка.
Он пожал плечами, однако Наоми могла бы побиться об заклад, что ему была приятна её похвала.
Среди прочего Наоми на глаза попалась бархатная коробка. Внутри оказался инкрустированный драгоценными камнями гребень для волос.
— Конрад, какая прелесть! — восхитилась девушка, но вглядевшись в блики света, игравшие на гранях камней, нахмурилась. — Они что, настоящие?
— Конечно.
— Значит, ты богат?
— Чрезвычайно, — Конрад гордо расправил плечи. — А разве я не похож на того, кто имеет деньги?
— О, нет. Не в этом дело. Просто это так мило. Я обожаю такие гребни.
— Знаю. Ты стащила похожий у Мёрдока.
Наоми застенчиво заулыбалась и продолжила исследовать содержимое пакетов. В одном из пакетов лежало нижнее бельё всех мыслимых расцветок и фасонов. Наоми выгнула бровь и извлекла на свет пару крошечных чёрных бикини.
— Дай-ка угадаю. Это что, такое теперь носят в Лондоне?
— Знала бы ты, чего мне стоила эта покупка.
— Они дорогие? — удивилась Наоми, и Конрад покраснел.
— Не в этом смысле. Просто когда я представил твоё тело в этих трусиках… я едва смог идти дальше. У женского белья появилась совсем другая привлекательность в моих глазах с тех пор, как я почувствовал и поцеловал всё то, что в него может быть облачено.
104 
