46 
Лейла.
Часть ее, которую она создала, чтобы справляться с жестокой реальностью жизни стриптизерши. Та, что не стеснялась исполнять приватный танец, потому что за него хорошо платили. Та, что веселилась ночь напролет и любила пропустить стаканчик доброй текилы. Та, которой нравился хороший, жаркий, страстный секс с красивым мужчиной.
Но теперь она — миссис Даффи. Лейла ей больше не нужна. От нее одни неприятности.
Чемодан на колесиках от Луи Виттона ждал на «карусели» хозяйку, и та потащила его на долгосрочную стоянку. После долгого перелета у Фейт болели шея и плечи, и ей пришлось повозиться, чтобы засунуть вещи в багажник своего «Бентли». К тому моменту, когда она, наконец, добралась до дома, ей хотелось просто забраться в постель и накрыться с головой одеялом.
Когда она открыла дверь, ее встретил визгливый лай Пебблс. Фейт внесла в квартиру шляпную коробку и вкатила чемодан.
Стеклянная стена, выходившая на бухту Эллиот, была зашторена, отчего огромная комната погрузилась в непроглядную темноту. Пламя в газовом камине лизало декоративные поленья, а из динамиков Марвин Гэй негромко мурлыкал свое «Давай сделаем это».
— Мам? — окликнула Фейт, проходя в комнату и щелкая выключателями.
— Фейт! — Мать поднялась на колени посреди гостиной. Сзади в такой же позе стоял мужчина: и если не считать ошарашенных гримас на лицах, больше на них ничего не было.
— О! — Фейт резко отвернулась и уставилась на белую стену, пока уставший мозг гудел от шока. — Боже мой!
— Что ты здесь делаешь?
— Я здесь живу!
Пока Марвин пел о том, что не надо ходить вокруг да около, ее щеки пылали от ужаса, который вселяло увиденное. Застукав сегодня мать с любовником, она смутилась так же, как тогда, в четырнадцать лет. И в десять. И в семь. Черт, да каждый раз!
— Кто это такой, черт побери? — ткнула она через плечо.
— Павел Саваж, — сказал мужчина.
Челюсть Фейт отвисла, пока она продолжала смотреть на шероховатую, цвета кофе с молоком поверхность стены перед собой.
— Отец Тая?
— Ты не должна была вернуться сегодня, — упрекнула Валери.
— При чем тут это? Ты сейчас занималась сексом. В моей гостиной. — О, Боже. — Что с тобой не так?
— Со мной все так.
— С отцом одного из моих игроков! — продолжила Фейт, приложив руку к пылающей щеке. И не просто с отцом одного из игроков. А с отцом того самого игрока, с которым они целовались прошлой ночью.
— Послушай, мы взрослые люди.
— Плевать!
— Теперь можешь повернуться.
Пока Марвин мурлыкал, какой он счастливчик, Фейт медленно, словно опасаясь того, что могла увидеть, повернулась. Мать успела накинуть красный шелковый халатик, а Павел застегнуть молнию джинсов.
— Я думала, Сэнди собиралась остаться с тобой.
— Она уехала домой.
Павел подошел и протянул руку:
— Приятно познакомиться, Фейт.
Та спрятала руки за спину и покачала головой:
— Может, в другой раз. Эти руки только что были… ну, вы понимаете.
— Фейт! — задохнулась Валери так, будто дочь совершила чудовищное преступление.
Павел запрокинул темноволосую голову и расхохотался. В уголках голубых глаз появились морщинки. Не считая морщин и смеха, он был очень похож на сына.
— Понимаю. — Саваж-старший потянулся за черной рубашкой, висевшей на спинке дивана. — Как прошла поездка?
— Что?
Ему интересно, как прошла поездка? Боже, эти люди ненормальные.
— Как его лодыжка?
— Что? — повторила Фейт. Ее мать провела в городе меньше двух недель и уже занималась сексом в доме дочери. Которая сама никогда не занималась сексом в этом пентхаусе.
— Как лодыжка Тая?
— О. Э… Не знаю. Мне пришлось уехать еще до игры. Я почувствовала недомогание и отправилась домой.
— Что с тобой? — спросила Валери.
— Кажется, я заболеваю.
Павел застегнул рубашку:
— Говорят, по городу ходит простуда. Наверное, тебе стоит отдохнуть и пить побольше жидкости.
Она что, правда стоит и болтает с отцом Тая о простуде? Пока он одевается?
— Может, тебе лучше присесть, — Валери коснулась ладонью лба дочери. — Ты вся горишь.
Это потому, что кровь бросилась ей в лицо. Фейт убрала руку матери:
46 
