127 
Жюстин улыбнулся ей утешительно:
– Дьявольский запах, но эта мазь здорово действует.
– Ему это хорошо известно, – сказала Ноэлайн, заматывая руку длинной тряпкой.
– Я знаю, что ты кладешь в свою мазь, Ноэлайн, – подмигнул Жюстин Лизетте. Он присел на корточки и по секрету прошептал:
– Языки змей, кровь летучих мышей, жабью кожу…
Лизетта скривилась:
– Почему бы тебе не пойти и не поискать Филиппа? Он поможет тебе выучить уроки латыни, которые ты пропустил.
Жюстин поморщился:
– Нечего приплетать сюда латынь. Я и так ухожу. Однако… – Он смотрел на ее повязку и молчал, подыскивая нужные слова. Запустив пальцы в свои черные волосы, Жюстин взглянул сначала на пол, потом на потолок, после чего посмотрел ей в глаза.
– В чем дело? – пробормотала Лизетта, удивленная его неожиданной застенчивостью.
Ноэлайн отошла проверить котелки, стоящие на плите.
– Я не хотел причинять тебе боль, – угрюмо сказал Жюстин, указывая на ее запястье.
– Ты помог мне, Жюстин, – серьезно сказала Лизетта. – Я очень благодарна тебе.
Облегченно вздохнув, Жюстин встал, без всякой необходимости отряхивая штаны.
– Ты рассказала отцу, что случилось?
– О том, что ты спас меня? Да, я…
– Нет, о дяде Бернаре, как странно он вел себя днем.
– Да. – Лизетта невесело улыбнулась. – Макс сказал, что твой дядя всегда был немного странным.
– Это верно. – Жюстин пожал плечами. – Ну, я пошел.
Лизетта посмотрела ему вслед, размышляя о том, что мальчик изменился после дуэли и стычки с отцом. Он стал дружелюбнее, заметно подобрел. Ноэлайн снова села рядом с ней, качая головой:
– Этот мальчишка рожден, чтобы причинять беспокойство.
* * *
– Чем они недовольны? – спросил Бернар с расстроенным видом. – Тем, что недостаточно быстра шевелился? Я испугался, Макс. Когда же пришел в себя, Жюстин уже втянул ее назад!
Макс продолжал хмурить брови.
– Твое поведение было весьма агрессивным. Чем это вызвано?
Бернар потупился.
– Я не хотел скандалить… думал, ты огорчишься, узнав, что кто-то ворошит твое прошлое. И не хотел, чтобы мой брат страдал от воспоминаний о том ужасном времени. Я пытался убедить их оставить все как есть. Однако, наверное, слишком погорячился.
– Корин – мать Жюстина, – заявил Макс. – Он имеет право достать ее вещи, когда захочет.
– Да, конечно, – охотно согласился Бернар. – Но Лизетта…
– Лизетта – моя забота. В следующий раз, прежде чем возражать ей, обратись сначала ко мне. Помни, она – хозяйка в нашем доме и гораздо ближе мне, чем когда-то была Корин. И последнее… – Макс сделал паузу, глядя на брата тяжелым взглядом. – Если ты скажешь еще хоть одно угрожающее слово Лизетте, можешь искать себе пристанище где-нибудь в другом месте.
Бернар вспыхнул от сдерживаемых чувств, однако молча кивнул.
* * *
Лизетта сгорала от любопытства, но ей так и не удалось узнать, о чем говорили братья. Однако с того момента в доме повисло какое-то напряжение. Бернар избегал смотреть в глаза Лизетте или Жюстину, они также испытывали неловкость в его присутствии. После случая на чердаке между Лизеттой и Жюстином установились особые отношения: они ощущали себя союзниками в общем деле, даже заговорщиками… Бернар, казалось, понимал это.
Лизетта заметила, что Жюстин обладает многими качествами своего отца: острым умом, горячим стремлением защищать слабых, так же, как Максу, парню свойственно внутреннее благородство. Жюстин достаточно молод, и у Лизетты появились к мальчику материнские чувства. Она видела: он с удовольствием принимает ее заботу, тогда как на других обижается. Макс также обратил внимание на то, что сын слушает Лизетту, и не скрывал своего одобрения.
– Жюстин еще ни одной из женщин, близких к нему, так не доверял, – сказал Макс однажды утром, одеваясь. – Возможно, ты первая.
– Думаешь, он доверяет мне? – спросила Лизетта, довольная словами мужа.
– Как же иначе? – Макс бросил рубашку и схватил жену за голые пятки, пытаясь стащить ее с кровати. – Стоит тебе только посмотреть на кого-нибудь своими невинными карими глазками…
– Я вовсе не невинна, – возразила Лизетта.
– Разве? – Он неумолимо продолжал тянуть ее к себе.
127 
