Дэйгис отвернулся и уставился на пламя.
– Ой, да ладно! Ты ведь скоро уедешь, ну чем разговор со мной может тебе повредить? Кому я могу об этом рассказать?
– А что, если я скажу, что это я проклят?
Хло окинула взглядом его апартаменты.
– Я бы сказала, что множество людей хотели бы быть на твоем месте.
– Ты никогда не поверишь правде. – Он снова ухмыльнулся, и снова это подобие улыбки не коснулось его глаз.
Хло поняла, что многое отдала бы, чтобы увидеть его улыбку – настоящую улыбку.
– А ты попробуй.
В этот раз Дэйгис помедлил с ответом, а когда повернулся; к ней, в его глазах светилось циничное любопытство.
– Девочка, а если я скажу, что я друид из далекого прошлого?
Хло сердито уставилась на него.
– Если не хочешь со мной говорить, так и скажи. Но не пытайся сбить меня с толку.
Он кивнул с напряженной улыбкой, словно был доволен чем-то.
– А что, если я скажу, что твой поцелуй заставит меня забыть о проклятии? Что, возможно, твои поцелуи могут спасти меня? Что скажешь?
Хло задержала дыхание. Он сказал глупость, такую же как и то, что он друид… но такую безнадежно романтичную. Ее поцелуи могут спасти человека!
– Думаю, нет.
Его взгляд вернулся к тексту, и Хло почувствовала, что без привычного жара его глаз ей становится холодно.
Она нахмурилась. Хло чувствовала себя ужасной трусихой и при этом была полна странной решимости. Она посмотрела на конверт из туристического агентства.
– Когда ты уезжаешь? – нервно спросила она.
– Завтра вечером, – ответил Дэйгис, не поднимая глаз.
Хло задохнулась. Так скоро? Завтра ее великолепное приключение закончится? Еще вчера она пыталась сбежать отсюда, но сегодня, узнав, что освобождение близко, почувствовала разочарование.
Без Дэйгиса свобода уже не казалась ей такой привлекательной. Хло слишком хорошо знала, как это будет: он исчезнет из ее жизни, она вернется в Клойстерс (Том ни за что ее не уволит – и уж точно не за несколько дней прогулов, которые она придумает, как объяснить), и каждый раз, глядя на средневековый артефакт, она будет думать о Дэйгисе. Поздно ночью, проснувшись от ужасного беспокойства, она будет сидеть в темноте, сжимать в руке его скин ду и размышлять над худшим из всех возможных вопросов: а что могло бы быть? Ей больше никогда не попробовать вина и обеда в роскошном пентхаусе на Пятой авеню. Никто и никогда не посмотрит на нее таким взглядом. Ее жизнь вернется в привычную унылую колею. Сколько понадобится времени, чтобы забыть о том, что однажды она была храброй? Что чувствовала себя такой легкой и невероятно живой?
– Ты еще вернешься на Манхэттен? – тихо спросила она.
– Нэй.
– Никогда?
– Никогда.
Хло тихонько вздохнула. И начала беспокойно накручивать прядку волос на палец.
– И что это за проклятие?
– А ты попытаешься помочь мне, если я проклят? – Дэйгис снова посмотрел на нее, и девушка ощутила в нем напряжение, причину которого пока не могла определить. Словно ее ответ был для него очень важен.
– Да, – призналась Хло. – Скорее всего, попытаюсь.
И это была правда. Пусть ей не нравились методы Дэйгиса МакКелтара, пусть она многого в нем не понимала, но, если он в беде, она не сможет ему отказать.
– Несмотря на то что я с тобой сделал?
Она пожала плечами.
– Ты же не причинил мне вреда.
А еще он подарил ей скин ду. Неужели он правда позволит оставить нож?
Хло как раз собиралась задать этот вопрос, когда Дэйгис быстрым движением руки бросил ей конверт из туристического агентства.
– Тогда поехали со мной.
Девушка поймала конверт за уголок, чувствуя, как замирает сердце.
– Ч-что? – Хло моргнула. Она наверняка ослышалась.
Он кивнул.
– Открой его.
Хло открыла конверт, с любопытством развернула бумаги. Билеты в Шотландию для Дэйгиса МакКелтара… и Хло Зандерс! При виде своего имени она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Вылет завтра в семь вечера из аэропорта Кеннеди. Прибытие в Лондон, небольшая задержка, а затем – в Инвернесс. Чуть меньше сорока восьми часов, и она может оказаться в Шотландии!
Если осмелится.
Она несколько раз открыла и закрыла рот.
И наконец обрела дар речи.
– Кто ты? – недоверчиво выдохнула она. – Сам дьявол, который пришел искушать меня?
– Неужели? Разве я искушаю тебя, девочка?
«Во всех чертовых смыслах этого слова», – подумала она, но он не услышит это от нее.