– Кристофер дважды был на Манхэттене и наблюдал за тобой. Ты не делал ничего такого, что я должен был бы остановить.
Причины, по которым Драстен не поехал в Америку, чтобы вернуть брата, были куда более сложными. Он не только не хотел уезжать от Гвен, пока она беременна, он еще и опасался возможных осложнений. Поговорив с братом по телефону, Драстен понял, что Дэйгис, несомненно, стал темным, но каким-то образом еще держится. И подозревал, что если напряжение, в котором живет Дэйгис, так велико, как подозревал Сильван, то попытка заставить брата вернуться ни к чему не приведет. Если дойдет до применения силы, один из них погибнет. Теперь, когда Дэйгис был в одной комнате с ним, Драстен понимал, что погиб бы он. В Дэйгисе жила невероятная сила, и сложно было поверить, что он до сих пор может ей сопротивляться.
Очень осторожно, выждав момент, когда Дэйгис повернется к нему спиной, открывая другую бутылку виски, Драстен потянулся к нему друидским чутьем, чтобы понять, с чем имеет дело.
И чуть не согнулся пополам. Виски, который он потягивал, застыл в желудке ледяным комом и попытался вернуться назад.
Драстен тут же отшатнулся, инстинктивно, стремительно. Во имя Амергина, как же Дэйгис с этим живет? Чудовищный, ледяной, голодный монстр пульсировал под его кожей, змеей свиваясь внутри и едва умещаясь там. Тварь излучала яростный, ненасытный голод. Она была огромной, извивалась и задыхалась. Как же он может дышать?
Дэйгис обернулся, приподнял бровь и холодно посмотрел на него.
– Никогда больше так не делай, – мягко предупредил он. И, не задавая ненужных вопросов, налил виски в бокал Драстена.
Драстен выхватил стакан из его руки и буквально опрокинул в себя. И только после того, как в груди разлилось тепло, он смог заговорить. Он недостаточно долго держал чувства открытыми, чтобы можно было рассмотреть эту тварь. Горло свело от виски и от волнения, и голос прозвучал, словно хриплое карканье:
– Откуда ты знал, что я делаю? Я едва…
– Я почуял тебя. Они тоже. А ты не хотел бы, чтобы они тебя чуяли. Оставь их в покое.
– Айе, – прохрипел Драстен.
Его не нужно было предупреждать; он больше не собирался открывать свои чувства рядом с братом.
– Это разные личности, Дэйгис? – выдавил он.
– Нет. – Пока нет, мрачно подумал Дэйгис.
Он подозревал, что в один «прекрасный» день они могут обрести голос. Когда Драстен потянулся к ним, они взвились, почуяв силу, и в какой-то миг он испугался, что живущее в нем зло сможет высосать жизнь Драстена, оставив пустую оболочку.
– То есть ты на самом деле их не слышишь?
– Это… черт, да как бы это объяснить? – Дэйгис помолчал. – Я чувствую их в себе, чувствую их знание как свое. Они усиливают мои желания, даже когда речь идет о простых вещах, о еде и питье, не говоря уже о женщинах. Я постоянно испытываю желание использовать магию, и всякий раз, когда я это делаю, чувствую холод. Чем холоднее мне становится, тем более правильным мне это кажется, и тем сильнее становятся мои желания. Я думаю, что есть какой-то предел и если я его переступлю, то перестану быть собой. То, что живет во мне, заполнит меня. Не знаю, что тогда со мной случится. Скорее всего, я перестану существовать.
Драстен судорожно вздохнул. Он мог представить человека, поглощенного той тварью.
– Мои мысли изменились. Они стали примитивными. Ничто не имеет значения, кроме моих желаний.
– Но ты до сих пор контролируешь себя.
«Как? – недоумевал Драстен. – Как человек может выжить с такой сущностью внутри?»
– Здесь это сложнее. Это была первая из причин, по которым я уехал. Что отец велел тебе сделать, Драстен?
– Велел мне спасти тебя. И мы это сделаем. – Он намеренно опустил последние строчки отцовского письма. И если ты не сможешь спасти его, ты должен его убить. Теперь он понимал почему.
Дэйгис внимательно смотрел ему в глаза, словно не был уверен в том, что брат передал ему все слова Сильвана. Драстен знал, что эта тема не исчерпана, поэтому сам перешел в нападение.
– Что за девушку ты привез? О чем она знает? – Он был сильно удивлен, что Дэйгис все еще может что-то чувствовать, но не упустил ни собственнического взгляда, ни неохоты, с которой брат отпустил эту девушку с Гвен.
– Хло считает меня простым человеком.
– И она ни о чем не догадывается?
«Повезло девочке», – подумал Драстен.
– Она что-то чувствует. Иногда она странно на меня смотрит, словно я сбиваю ее с толку.