100 
Поэтому она решила продолжать держать оборону, стараясь поразить как можно больше кайманов, но самая крупная тварь уже возвращалась. Люсия видела, что выпущенные ею ранее стрелы торчат из покрытого роговыми пластинами хвоста и спины чудовища, однако существо не спешило всплывать, чтобы дать Лучнице возможность пронзить его глаза.
Несмотря на то, что валькирия непрерывно стреляла, кайман ни на секунду не замедлил хода.
— МакРив! — закричала Люсия. — Оно возвращается!
Затем прицелилась в Дамиано…
Корма судна вздыбилась; валькирия кубарем отлетела назад, врезавшись в запасную шлюпку. К тому времени, когда Люсии удалось вскочить на ноги, ей оставалось только в ужасе наблюдать, как хвост гигантского каймана, просвистев в воздухе, обрушился на обоих мужчин, увлекая их в глубину.
Сердце Люсии ушло в пятки. Не могу потерять его.
Не могу. Она пристально вглядывалась в воду, но ничего не видела.
МакРив не смеет покинуть меня, не смеет умереть.
Только Люсия закрепила на спине лук и приготовилась прыгнуть в реку за Гарретом, как услышала раздавшийся позади крик:
— Какого черта ты делаешь?
Люсия резко обернулась.
— МакРив! — Он, вынырнув на поверхность с другой стороны судна, быстро подплывал к тому, что осталось от платформы. — Как ты там очутился?
— С помощью хвоста каймана, думается, — пропыхтел Гаррет, влезая на борт. — Подробности малость расплылись.
Со слезами облегчения валькирия крепко сжала его в объятьях.
— Смотри! Он уплывает.
Гигантский кайман удалялся в направлении ловушки наряду с другими, взявшими курс на приманку тварями.
— Собиралась нырять за мной? Неужели тебя ничем не напугаешь? — Гаррет обвил Люсию руками, прижав ее голову к своей вздымающейся груди.
Шум ливня был настолько громким, что ей приходилось кричать:
— Что там произошло?
— Когда тварь схватила Дамиано, он попытался утащить меня с собой на дно. Пока кайман не проглотил его целиком.
— Перевертыш… мертв?
— Ага. А если и нет, то наверняка жалеет, что этого не произошло. Давай не будем говорить о нем. Мы должны защитить это судно… — Гаррет умолк, почувствовав, как Люсия застыла в его объятиях.
— МакРив, г-где твой браслет?
Их глаза встретились — его, распахнутые от потрясения.
— О, адово проклятье. — Прежде чем валькирия успела остановить его, Гаррет прыгнул обратно в реку.
— Не-е-е-т! — Люсия прекрасно понимала, что искать бесполезно. Но Гаррет снова и снова погружался на дно. Наконец он втянул свое тело на борт, выглядя совершенно убитым.
Они стояли бок о бок на остатках платформы под проливным дождем, уставившись на воду. Теперь браслета не было, и Люсия оказалась в ловушке на лодке, с оборотнем, находящимся на грани обращения.
— Что нам делать?
— Я-то как раз в порядке, Лауша, не надо беспокоиться обо мне.
— Но браслет потерян!
— О да, и мы не можем нарушить твои клятвы. Нет ничего важнее этого. Даже то, что меня едва не убили!
— Ты что не мог купить еще один? — требовательно закричала Люсия. — Может, в сумке лежит запасной?
Гаррет проревел в ответ:
— Да мне бы никогда в голову не пришло, что я буду сражаться с перевертышем в дебрях Амазонки… — Он зло ткнул пальцем, указывая на глубокий след от зубов Дамиано на руке. — …а затем бороться с ним под водой. Или что гигантский кайман потащит его на дно, и он станет хвататься за меня, чтобы утянуть вместе с собой. Мне чудом удалось вернуться к тебе! Может, ты жалеешь об этом?
— Не говори глупостей! — Как бы Люсия ни пылала гневом из-за положения, в котором они оказались по милости МакРива, она не желала ему вреда. И ссора с ним ничего не даст — все равно их ситуацию никак не изменить.
Думай…думай. Это не может произойти сегодня ночью.
Судьба найдет способ взять то, что захочет, как бы мы ни пытались избежать этого.
Ах, боги, если она не уберется с этого судна, то так и случится.
— Черт побери, девушка, я постараюсь быть нежным. — Гаррет дотронулся до ее плеча. — Возможно, если бы мы начали сейчас, я бы смог подготовить тебя. Удостоверился бы, что ты тоже изнемогаешь от желания…
Валькирия дернулась в сторону, явно разозленная. Справедливо разозленная на него.
Я уверял, что ей нечего опасаться.
А Люсия обещала, что возненавидит его навсегда, если нарушит клятвы.
100 
