Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
32 
— Я не хотел верить в то, что тебя больше нет, — сказал он, намотав на пальцы прядь ее волос. — И вот ты снова появилась.
Энджи очень хотелось обнять его, успокоить, приласкать, чтобы как-то сблизиться с ним, сократить расстояние, разделявшее их. Она не знала, как это сделать.
Однако знал кое-кто другой. Тебе, Энджи, просто нужно было немного помочь, и я поняла, кого нужно послать. Сладкая боль обожгла твое сердце, потом живот, а потом опустилась еще ниже, и ты вздрогнула. Мы слегка подтолкнули тебя, и ты, приподнявшись, расставила ноги и села на его бедра, обняла Грега обеими руками за шею и, проведя языком по его губам, заставила его открыть рот. Он проглотил тебя, как сладкую конфету, а потом были поцелуи, еще поцелуи и еще больше поцелуев. Ты прижималась к нему все сильнее и сильнее до тех пор, пока по твоему телу не пробежала горячечная дрожь. За тебя двигала руками она, зная, что нужно делать, чтобы он понял, как сильно ты его любишь.
А потом он разрушил это чудесное наваждение, которое овладело вами.
— Энджи, — не прошептал, а скорее выдохнул он твое имя. — Энджи! — Второй раз это прозвучало громче, голос стал более резким и уверенным.
И ты моментально вскочила, словно очнулась, испуганная и смущенная. Твои глаза распахнулись, и лицо, которое ты увидела, не было похожим на запомнившееся тебе лицо красивого мальчика, плывущего по медленной реке. Ты увидела красное от напряжения лицо, расширенные зрачки, потный лоб.
— Энджи, я не могу, — сказал он. — Прости, но дело в том, что мы с Лив, ну, ты понимаешь? Мы с ней…
Ты спрыгнула с кровати, изумленно уставилась на свои руки, так, словно они принадлежали кому-то другому. Вообще-то так оно и было. Они жили своей собственной жизнью, не подчиняясь тебе. Если можно так сказать.
Глава 5
Приглашение
— Они пытаются управлять мною и моей жизнью, доктор Грант, — пожаловалась Энджи.
Сначала она сидела на столе, но, подумав, что это может быть воспринято как акт открытого неповиновения, решила пересесть на диван. Ей не хотелось вести себя дерзко, вызывающе.
На этот раз доктор была в светло-голубом свитере. Он гармонировал с цветом ее глаз, таких же голубых, как ясное весеннее небо. Гневная тирада Энджи заставила ее удивленно поднять свои аккуратно выщипанные, имевшие безупречную форму брови.
— Твои родители? Дети в школе?
— Ну да, и они тоже. Нет, это… двойники. Альтеры, так, кажется?
Доктор почти никак не отреагировала на эти слова, только едва заметно кивнула.
— Значит, ты уже убедилась в том, что они существуют? При нашей первой встрече ты сомневалась в этом.
Эти великолепные, яркие глаза обладали замечательной способностью — они заставляли человека говорить правду, обнажать свою душу. «Хорошее качество для психотерапевта», — подумала Энджи.
— Да, во время нашей первой встречи я категорически отрицала это. Я думала, что у меня просто затуманилось сознание на некоторое время, и поэтому я не все помню. Вы же понимаете, что когда из памяти выпадает какой-то короткий промежуток времени — несколько минут вчера, пару минут сегодня, — то я могу объяснить это другим людям и самой себе, — сказала Энджи. Она по-прежнему смотрела прямо в глаза доктору, заставив себя не отводить взгляд. — Я имею в виду, что каждый человек время от времени отключается и перестает замечать окружающую действительность. Правильно?
— Конечно, — согласилась доктор Грант, слегка прищурившись и снова едва заметно кивнув. Это означало, что она ждет продолжения рассказа.
— Однако сейчас происходят намного более странные вещи. И это наводит меня на мысль о том, что вы… вы, похоже, правы.
— Что, например? — спросила доктор ровным, спокойным, но небезразличным тоном.
Конечно же, доктору Грант все это знакомо. Двойники. Диссоциативное расстройство. Расщепление сознания.
Возможно, все это показалось бы Энджи безумно интересным, занимательным, если бы подобные вещи происходили не с ней, а с кем-то другим, и не портили ей жизнь, создавая массу проблем. Однако при сложившихся обстоятельствах мысль о том, что ее тело говорит и делает то, что она не может контролировать (иногда она говорила и делала даже то, о чем раньше не знала и чего не умела), приводила ее в ужас. Самым мерзким из всего произошедшего помимо ее воли было то, как она опозорилась перед Грегом. Она до сих пор не могла понять, как это произошло, однако выяснять это у нее не было никакого желания. Такого унижения ей еще никогда не приходилось переживать. То, что она сделала, так шокировало Грега, что он попросил ее уйти. Ух! Каждый раз, когда она об этом вспоминала, ей было так стыдно, что она становилась красной как рак и готова была провалиться сквозь землю.
32 
