Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
108 
Он поцеловал ее в шею, в губы, одновременно развязал пояс халата и обхватил руками под одеждой. Теплая, мягкая, податливая и… целиком его.
Карлин вздохнула, когда он поцеловал ее в шею, и положила ладонь на бугор в паху.
— Кто бы мог подумать, что тебя так заводят полуодетые, взъерошенные со сна женщины? — прошептала она.
Он одним движением стащил с нее пижамные штаны.
— Зик! — протестующе засмеялась она, уже тяжело дыша, соски выпирали под тонким хлопком.
Он засмеялся на ее притворное возмущение и просунул руку между ног, нащупал нежные складочки, ввел внутрь сначала один палец, потом второй. Карлин, задыхаясь, прижималась к нему, уже влажная, горячая и готовая к вторжению.
— Прямо здесь? — спросила она и сама ответила на свой вопрос, расстегнув и стянув с него джинсы.
Зик приподнял Карлин, та пнула пижамные штаны в сторону и обхватила его талию ногами. Он повернулся и прижал ее к ближайшей стене, держа на весу, пока она направляла член в горячее лоно, гладкое и плотное, желая его так же сильно, как он ее. Карлин скользила по нему, сначала медленно, закрыв глаза и откинув голову, словно наслаждалась каждым толчком. У Зика тяжело заколотилось сердце, он подхватил ее под ягодицы и задвигался быстрее, вверх и вниз, входя все глубже и тяжелее.
Карлин кончила, закричала, стиснула его член словно горячим мягким кулаком, выдаивая досуха. Зик кончил вместе с ней, быстро и жестко, и, черт побери, в этот момент чувствовал себя счастливым.
Жизнь прекрасна, потому что Карлин в его кухне, большинство ночей проводит в его постели и сейчас обвилась вокруг его тела. И, дьявол, он даже не донес ее до кухонного стола.
Глава 25
— Либби приезжает, — одним январским утром объявил Зик. — Я только что разговаривал с ней по телефону.
Карлин не выразила никаких эмоций, но паника скрутила живот. Либби! Знаменитая идеальная Либби… здесь. «На моей нынешней территории». Страшнее этого визита только нашествие гуннов на ранчо.
— Хорошо, — выдавила Карлин. — Когда?
— На следующей неделе. Я заберу ее в городе на автобусной остановке.
Мужчины.
— Когда именно на следующей неделе? В понедельник? В четверг? Мне нужно запланировать меню, так что понадобится время на посещение продуктовых магазинов. — Разумно звучит, разве не так? — И надолго она приедет?
— На неделю максимум, — сообщил Зик, отвечая на второй вопрос. — И она приедет во вторник.
Сегодня четверг. На подготовку осталось пять дней. Неожиданно и пяти недель показалось мало, учитывая предстоящий объем работы. В доме должен быть наведен безупречный порядок — удачи в борьбе с нескончаемыми кучами грязной одежды! — и не дай Бог сжечь что-нибудь из еды!
Дни пролетели в неистовых кулинарных экспериментах. Карлин поначалу решила обновить меню, но потом отклонила непроверенные блюда, потому что сейчас уж конечно не время для экспериментов! Визит Либби очень нервировал, словно в гости приезжали родственники Зика.
Он говорил, что мама и сестры с семьями обычно навещают ранчо летом, поэтому Карлин не переживала по этому поводу, ведь к тому времени она отсюда уедет, и вообще здесь надолго не задержится, так что нет смысла волноваться о встрече с Либби. Какая разница, понравится она Либби или нет?
Потому что это важно для Зика — вот какая.
Потому что всё, что важно для Зика, имеет значение и для нее. «Не бери в голову, если уедешь отсюда через два месяца, не всё ли равно — опозоришься или нет?»
Если? Когда отъезд стал «если»?
Надо выкинуть из головы подобные мысли. Карлин пока не представляла, куда направится дальше, но ведь это на самом деле не главное, правда? Главное — всякий раз, когда она пыталась обдумать следующий шаг, начинала колебаться. Не хотелось уезжать… ни весной, ни летом… вообще никогда.
Влюбиться в Зика не входило в ее планы. Иногда по ночам приходилось кусать губы, чтобы удержаться от признания.
Зима пролетала слишком быстро. Карлин старательно обустраивала их жизнь, попыталась сделать Рождество и встречу Нового года особенными, чтобы ей — а, возможно, даже Зику — было что вспомнить в обычные будни. Они вместе смеялись, долго занимались любовью в его большой теплой кровати наверху, часами в обнимку сидели перед камином, просто наслаждаясь обществом друг друга. Работники стали почти родственниками. Ранчо стало родным домом.
108 
