58 
Дворецкий проводил ее в просторную комнату, обставленную как гостиная. Тот факт, что ей даже позволили войти внутрь, означал, что ее бабушка должно быть дома. И испытываемая ею тошнота ухудшилась. Но помимо этого неприятного ощущения была и значительная доля страха, и от волнения у нее сковало горло. Это был дом, в котором выросла ее мать! Сидела ли она на этом украшенном коричневой и розовой парчой диване? Грела ли руки у камина? Что за мужчина изображен на портрете, висевшем над каминной полкой из красного дерева? Темноволосый и имеющий аристократическую внешность, он был невысок, но весьма красив. Отец Аделины? Ее дедушка? Или еще более давний предок?
Боже, сколько же семейной истории хранится в этом доме! И секретов. Расскажут ли они ей о них? Поделятся ли они своими воспоминаниями?
— Моя мать отдыхает. Она не очень хорошо себя чувствует. Может, я смогу вам помочь?
Кэти развернулась. Позади нее стояла женщина средних лет с тусклыми каштановыми волосами и изумрудными глазами. Глазами Кэти. Глазами ее матери. Она почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Должно быть, это ее тетя. Ее лицо лишь смутно напоминало лицо Аделины, но эти глаза…
— Летиция?
Женщина нахмурилась. Это кардинально изменило ее внешность, добавив ей строгости, которая была почти что пугающей. Во всяком случае, так показалось Кэти. На кого-то другого это, возможно, вообще не произвело бы впечатления, но для Кэти это была ее тетя, одна из немногих оставшихся родственников, и женщина еще не знала об этом.
— Я — леди Летиция, — произнесла женщина таким покровительственным тоном, словно говорила с кем-то, кто, по ее мнению, относился к гораздо более низшему сословию, чем она сама. — Мы с вами знакомы?
— Пока еще нет, но… я — Кэти Тайлер.
— И?
Никаких распростертых объятий. Никаких восторженных криков. Никаких радостных слез приветствия. Как и дворецкий, ее тетя не узнала фамилию «Тайлер».
Кэти была уверена, что Миллардсы хотя бы вспомнят фамилию человека, которого они отказались принять в семью. Сестры, безусловно, должны были хоть каким-то образом обсуждать ее отца. У них не было большой разницы в возрасте, пожалуй, лет пять или шесть. Но Кэти делала предположения, основываясь на весьма скудной информации.
И лучшим способом разобраться со всем этим, пока у нее окончательно не сдали нервы, было объяснить.
— Я — ваша племянница. Аделина была моей матерью.
Выражение лица Летиции не изменилось. Ни капельки. Но оно уже было искажено неприязнью, очевидно из-за осознания того, что она имело дело с кем-то из низшего класса.
— Убирайтесь.
Кэти показалось, что она ослышалась. Она определенно ослышалась. Но если нет, то, пожалуй, идея малышки Джудит могла все-таки пригодиться. Что-нибудь стоило предпринять в том случае, если слух не подвел ее.
— Я проделала очень долгий путь, чтобы встретиться с вами, — произнесла Кэти, стараясь не обращать внимания на отчаяние, прозвучавшее в ее голосе. — Мэлори из Хаверстона были настолько любезны, что…
— Как вы посмели упомянуть этих завсегдатаев скандалов? — перебила ее Летиция, гневно повысив голос. — Как вы посмели предположить, что вас здесь примут, вы, маленький ублюдок! Убирайтесь!
Кэти прикусила губу, чтобы не дать ей задрожать. Однако она не могла справиться ни с подступившими слезами, ни с душившей ее болью. Она выбежала прочь из той комнаты и из того дома.
Глава 25
— Что значит, отплыл? — кричала Кэти на работника дока, только что сообщившего ей, что она пропустила корабль.
— Отдал концы рано утром, — ответил парень, едва взглянув в ее сторону, поскольку занимался погрузкой ящиков на судно.
Он был единственным, кого она могла расспросить, так как никто больше не стоял около причала, к которому ее направили. А, обнаружив пустой причал, она определенно не пребывала в спокойном расположении духа.
— Почему меня не предупредили об этом! Почему это не было напечатано на билетах?!
— Вы внимательно изучили билеты?!
Кэти яростно захлопнула рот и ушла. Нет, она не изучила билеты внимательно. Она не привыкла к плаваниям! Она плавала всего лишь раз! И она не могла поверить, что опоздала на свой корабль!
— Он в самом деле отчалил? — нерешительно спросила Грейс, когда Кэти вернулась в карету. Нерешительность прозвучала потому, что она слышала, с каким шумом захлопнулась дверь кареты после крика, который только что имел место снаружи.
58 
