ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  63  

Шестнадцатилетняя моль с голосом сирены и лицом ангела. Против такой ни один соболь, более того полинявший, не устоит.

Эх, Джорджи…

— Вы так умны, — сказала Эмили и осторожно прикоснулась к левретке. Собачонка, до того дремавшая, вдруг вскочила, вздыбила шерсть и зарычала, прижав уши к голове. Вот глупое создание!

— Извини, милочка, — Джорджианна спихнула левретку с софы, и та с готовностью забилась под стол. А рычать не прекратила. — И я не умна, я опытна…

И достаточно стара, чтобы давать кому-то советы.

— …я знаю, что в этом мире женщина сама по себе ничего не значит. И единственный ее шанс достичь хоть чего-то — составить удачную партию.

— А как же любовь?

Никак. Любовь приходит и уходит, состарившись как-то и вдруг.

— Любовь, милочка, чувство ненадежное. Не строй иллюзий.

Иначе, когда они станут рушиться, тебя погребет под завалами.

— И не пытайся подражать этим овечкам в белых платьицах. То, что мило в шестнадцать, в двадцать два нелепо. Не стоит забывать о возрасте. Стоит пользоваться его преимуществами…

…пока они есть.

— Постарайся не показаться глупой. Дурость отпугивает почти также, как чрезмерный ум. Смело спрашивай мнений, советов, интересуйся взглядами и не забывай повторять, сколь полезен для тебя был разговор, даже если говорила ты со старым Пэттисоном о разведении коров. Он очень странный, но с его титулом и состоянием это простительно.

Джорджианна вздохнула. Оказывается, быть наставницей не так и просто. Зато от мыслей отвлекает. К примеру почти не хочется знать, где сейчас Джорджи.

Раньше ей было все равно.

И сейчас все равно. Почти. Он вернется домой. Обязательно вернется.

Вернулся лорд Фэйр глубоко заполночь. От него крепко пахло виски и сигарами, но за завесой этих запахов Джорджианне мерещился иной, сладковато-приторный. Или горький? Горечь нынче в моде.

— Я рад, что ты не спишь, — сказал Джорджи. Он заявился к леди Фэйр даже не потрудившись переодеться. И теперь она придирчиво, пусть и исподволь, разглядывала его.

Полноватый. Он и прежде был склонен к полноте, но в последние годы особенно раздался, и даже корсет не в силах был скрыть природного неудобства фигуры. Лысый, но с прежним упрямством отказывается носить парики. Некрасивый.

Близкий.

Надо просто сказать Джорджи, насколько он ей дорог. И что она любит. Да, любит и, наверное, уже давно.

— Я тебя ждала. — Джорджианна почти доплела косу. — Я хотела тебе сказать, что…

— Что?

Какой у него цепкий взгляд. А на сюртуке предательской змейкой волос белый лег.

— Что решила поучаствовать в судьбе одной девушки. Она весьма мила и из хорошей семьи, — Джорджианна говорила, проглотив обиду. Только пальцы вдруг вместо того, чтобы заплетать, косу расплели. — Эмили. Эмили Спрингфлауэр. Воспитанница Хоцвальдов.

— И кто тебя об этом попросил?

Почему он смотрит в зеркало? Почему пытается поймать ее взгляд? И почему так жестоко поступает с нею?

— Никто. — Маленькая ложь в ответ на большую. — Просто… просто девушка в городе и совсем одна. Хоцвальдам не до нее, у них траур и свадьба, и старуха, поговаривают, почти на грани. А Эмили уже двадцать два. И как знать, не вышвырнет ли Ульрик ее после бабкиной смерти? Что ты делаешь?

— Расчесываю. Ты же знаешь, что мне нравится расчесывать волосы.

Знает. Как и то, что не так давно гребень в его руках скользил по соломенным кудрям мадмуазель Лепаж. Наверное, они были мягки. А у Джорджианны стали жесткими и ломкими. Но если перестать краситься, все увидят седину, а с нею и старость.

— Девушка тебе нравится?

— Очень, — совершенно искренне ответила Джорджианна. — Знаешь, ей также одиноко, как и мне. Я соскучилась по детям. Давай уедем?

— Уедем? — Джорджи удивился. — Из Сити? В начале сезона?

Да, в начале сезона. И пусть извечная бездна проглотит этот город вместе с балами, театрами и наглыми молоденькими стервами, норовящими умыкнуть чужого мужа.

— Ты же сам хотел.

Гребень больно дергает волосы, а голос Джорджи становится жестким:

— Если хочешь, я могу устроить твой отъезд. Но мне придется остаться. Работа.

Врет. И Джорджианне придется принять вранье, если она не желает потерять все.

— И я бы хотел, чтобы ты тоже осталась. Чтобы помогла мне.

  63