35 
Лили довольно долго прожила в Париже, и таких мест для нее в этом городе было предостаточно, так же как и знакомых, которых теперь приходилось избегать. Постоянного жилья Лили здесь никогда не имела: она селилась либо у друзей (как правило, у Аверилла и Тины), либо в гостинице. Однажды она около года снимала квартиру в Лондоне, но в итоге отказалась от этой затеи, поскольку выяснилось, что это и невыгодно и не удобно.
Работа удерживала Лили в Европе, поэтому наведываться на родину, в Штаты, случалось нечасто. Лили не забыла и хорошо знала Европу, но поселиться здесь окончательно ей никогда не приходило в голову. Если уж доведется когда-нибудь купить дом (что весьма маловероятно), то только в Штатах.
Иногда ей безумно хотелось по примеру Аверилла и Тины бросить эту работу, зажить нормальной жизнью, просиживать каждый день в конторе с девяти до пяти, жить на одном месте, пустить там корни, знать всех соседей в округе, ездить в гости к родственникам и беззаботно болтать по телефону. Лили не могла понять, как получилось, что отнять жизнь у человека ей стало так же просто, как другим раздавить насекомое; как случилось, что она стала бояться звонить даже собственной матери. Первое задание далось ей нелегко (она дрожала как осиновый лист). Лили была тогда еще совсем юной, но справилась, а в следующий раз все было уже не так трудно. И чем дальше, тем становилось легче. Через какое-то время ее мишени почти перестали быть для нее людьми, она научилась эмоционально дистанцироваться от своих жертв — необходимое условие успешного выполнения задания. Возможно, с ее стороны было наивно верить в то, что на устранение хорошего человека ее не пошлют, но она в это верила, иначе не смогла бы работать. И все-таки произошло то, чего Лили так боялась: она больше не сможет жить в обществе нормальных людей.
Мечта бросить свое занятие и осесть где-нибудь не покинула ее, но с течением времени стала восприниматься как нечто нереальное. Даже если ей и удастся выйти из переделки живой, она все равно уже не такая, как все. Убийство стало для нее привычным, будничным делом. Как она поведет себя, если ей изо дня в день придется сталкиваться с чем-то неприятным — раздражительным начальником или злой соседкой? А если кто-то попытается ее ограбить? Сумеет ли она обуздать свой инстинкт и не воспользоваться оружием?
А если кто-то из родных пострадает из-за ее прошлого? Лили знала, что в этом случае она не сможет сдержаться.
Где-то рядом просигналил автомобиль. Лили, вздрогнув, очнулась, с ужасом осознав свою беспечность. Ей следует все время оставаться начеку и во всеоружии, а она вместо этого позволила себе отвлечься бог знает на что. Если она не будет предельно собранной, с делом ей ни за что не справиться.
Оставалось надеяться, что управление пока не засекло ее, но долго это не продлится. Рано или поздно кто-то все равно на нее выйдет. «И скорее раньше, чем позже», — подумала Лили.
По логике вещей дальнейшие события могли развиваться по четырем сценариям. В самом лучшем случае ей удастся раздобыть информацию о деле, за которое взялись уже вышедшие в отставку Аверилл и Тина, и это окажется чем-то столь чудовищным, что весь цивилизованный мир ополчится на Нерви и те лишатся своего бизнеса. Правда, после этого о сотрудничестве с ЦРУ и думать нечего. Агент, устранивший ценных для управления людей — даже если его действия вполне оправданны, — попадает в список ненадежных. Словом, она победит, но останется без работы и перед ней реально встанет вопрос о том, сможет ли она вести жизнь обычного человека.
При менее благоприятном развитии событий обнаружатся рядовые, пусть и противозаконные, махинации, например, сбыт оружия террористам, о чем и так всем известно. Тогда ей придется до конца жизни скрываться под чужим именем. Она останется без работы, сможет ли она стать добропорядочной обывательницей?
Последние две перспективы представлялись весьма туманными. Возможно, своей цели она достигнет, но ее убьют. Однако хуже всего, если ее убьют до того, как она сделает свое дело.
Хотелось бы думать, что события пойдут по одному из первых двух сценариев. Шансов на это — пятьдесят и пятьдесят. Однако четыре перечисленные возможности при этом не были равны. Вероятность того, что она и выйдет из переделки живой, даже по очень оптимистичным прогнозам, приближалась к восьмидесяти процентам. Но все-таки двадцать процентов оставляли надежду на удачный исход дела, и Лили решила бороться за них до последнего. Она не вправе разочаровать Зию.
35 
