Особенно,... 
21 
Потрясенный, Рой отшвырнул полотенце, опустился перед ней на колени и, сняв с Эми очки, мягко обнял ее. Хрупкое тело сотрясалось от рыданий, сквозь судорожные всхлипывания до него доносилось бессвязное бормотание.
— Я никогда не плачу. Н-никогда. Я ненавижу слезы.
Никогда. Похоже, это любимое слово мисс Кимбелл. Рой тихонько шептал ей на ухо успокоительные слова, сам себе удивляясь. Никогда прежде он не испытывал к женщине таких чувств, иначе обязательно бы запомнил. Нежность, гнев, стремление помочь, утешить — все это смешалось в его душе, приправленное изрядной долей страсти. От мягких рыжих волос Эмили исходил сладкий аромат. Худенькие вздрагивающие плечи вызывали желание защитить ее, оградить от страданий. Страсть была Роберту знакома. Но нежность…
Любовь?
Он всегда боялся этого слова. Любовь к женщине могла бы повернуть всю его жизнь. Особенно если эта женщина упорно отказывается от любви. Откуда он знает, что мисс Кимбелл — та женщина, которая ему нужна? Он, казалось, впервые понял, что для утвердительного ответа на этот вопрос требуются два человека.
Такой ход мыслей Рою не понравился.
— Ты что, родная? У меня же нет носового платка.
Его голос доносился словно откуда-то издалека. Девушка чувствовала себя так, будто ее переехал бульдозер. Ей стоило больших усилий произнести несколько слов!
— Платок у меня в кармане.
Плечо Роберта было мокрым от ее слез. Эми отстранилась и, пряча глаза, вытерла слезы.
— Терпеть не могу женщин, к-которые плачут, — заявила она. — Это так по-женски. Беспроигрышный способ доказать свою правоту.
— А кто сказал, что ты ее доказала?
Эмили недоуменно воззрилась на него. Ее нос и глаза покраснели, а мокрые реснички забавно торчали. В душе мужчины вновь проснулась необъяснимая нежность.
— Рой, я уезжаю.
— Только через мой труп, дорогая.
Она неожиданно ответила с юмором, чем весьма приободрила собеседника:
— Может быть, я и не та, что прежде, но я пока не готова к убийству.
— Отлично, — заключил Роберт, усаживаясь в соседнее кресло. — Значит, ты остаешься. Распаковывай вещи.
— Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я осталась.
— Я скажу, если ты объяснишь причину своих слез.
— Это мое личное дело.
— У тебя вся жизнь состоит из личных дел, — рассмеялся Рой. — Только это не всегда срабатывает.
— Мне не нравится, что ты обсуждаешь меня с Фростами.
— Все, что ты скажешь, останется между нами.
И почему ей так хочется верить этому человеку? В конце концов, разве она приехала сюда не затем, чтобы разобраться в себе?
— Ну, хорошо, — вздохнув, неохотно согласилась Эмили.
Рой даже не ожидал такой уступчивости. Тщательно подбирая слова, он заговорил:
— Когда я приехал сюда прошлой ночью, обнаружил на стоянке незнакомую машину, а гостиная сияла чистотой, я не понял, что происходит. Потом я увидел на столе книгу — на ней стояло твое имя. Я был не просто счастлив, Эми, — это еще мягко сказано. Восторг — вот что я почувствовал. Восторг… И объясни мне это, если сможешь.
Он провел рукой по своим мокрым волосам.
— Я обежал весь дом, но тебя нигде не было. За две секунды я чего только не передумал: ты умерла, заблудилась, изнасилована, утонула. А потом я обнаружил тебя на крыше, и мне захотелось крепко обнять тебя и никуда не отпускать.
Рой поднялся и принялся расхаживать по комнате.
— Ты очень нужна мне. Я говорил это раньше, и прошлая ночь тому подтверждение. — Он бросил сердитый взгляд на глину. — Ты видишь. Я не могу работать. Я разбит. Вот что я чувствую с того памятного обеда, когда ты сказала, что не желаешь меня видеть. Останься, родная… пожалуйста.
Значит, поэтому дом был в таком хаосе.
— Наверное, все так и есть, — тихо ответила девушка.
— Мне захотелось спрятаться от людей. Хотелось смотреть на полевые цветы, на озеро в солнечном свете и думать о тебе. Что мне было с этим делать?
Эми вспомнила великолепный букет полевых цветов, и чувства Роя казались ей близкими и понятными. Не зная, что сказать, девушка просто смотрела вниз на свои нервно сжимающиеся и разжимающиеся пальцы.
Роберт смахнул полотенцем с шеи капельки воды, стекающей с волос. Поцелуй, наверное, смог бы выразить все его чувства, но он был уверен, что у Эмили найдутся веские аргументы против.
— Я хочу, чтобы ты осталась не только ради себя, но и ради меня, — произнес Роберт.
21 
