26 
Не желая надолго оставлять Брана одного, Наоми быстро осмотрела крошечную церковь Святого Давида. Подумать только! Эта церковь служила местом поклонения с шестого века. Повинуясь внезапному импульсу, она опустилась на колени и прочла молитву.
— Ну? — спросил Бран. — Понравилось тебе то, что ты видела?
— Кому бы не понравилось? — Наоми скользнула на сиденье и наклонилась, чтобы выключить радио. Она вся напряглась, когда он схватил ее за запястье. — Что такое?
— Это все твои духи. Из-за них я вдруг почувствовал, что мне необходимо дотронуться до тебя, — резко сказал он и отпустил ее руку.
Наоми выпрямилась, сердце ее гулко стучало в груди.
— Может, тронемся?
— А который час?
— Начало первого. Он взял ремень.
— Где он здесь, черт возьми, пристегивается?
— Здесь. — Наоми наклонилась и пристегнула ремень. Комок подступил у нее к горлу, когда она почувствовала, как напряжено его тело. — И куда мы дальше отправимся?
Он глубоко вздохнул.
— Я хотел бы пригласить тебя в гостиницу, но мое лицо здесь слишком хорошо известно.
— О, на этот счет будь спокоен, — заверила его Наоми с натянутой веселостью и включила зажигание. — У нас все с собой. Я поведу машину по дороге, пока нам не встретится уютный пятачок, где можно будет остановиться и устроить пикник.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Следуя инструкциям, полученным от Мейган, Наоми выехала снова на извилистую дорогу, ведущую через долину, и направилась на север. Как сказал Бран, если они проедут подальше, то она приведет их к маленькой белой церквушке Капел-э-Фин.
Задолго до этого места Наоми свернула и, проехав через ворота фермы, укрыла «мини» в безопасном месте. Выйдя из машины, она посмотрела на небо, нет ли признаков надвигающегося дождя.
— Довольно тепло, — обратилась она к своему спутнику. — Я взяла с собой коврик, а вон там лежит очень удобное бревнышко. Хочешь, разместимся там на солнышке, или предпочитаешь остаться в машине?
— Есть кто-нибудь поблизости?
— Ни души.
— Тогда поедим на природе.
Наоми выпрыгнула из машины и обогнула ее, чтобы открыть дверцу для Брана, но он решительно отверг ее помощь, однако оперся на ее руку, чтобы не споткнуться по пути об упавшее дерево. Наоми вынула из машины коврик и раскинула его на траве, потом вытащила корзинку с едой.
— Как умело ты со всем управляешься, — заметил Бран со своего импровизированного сиденья. — Я чувствую себя таким ненужным.
— Ну что ты, — весело возразила Наоми. — Ты — моя компания. А какой же пикник, если есть в одиночку? — Она передала ему салфетку и пластиковую тарелку. — О чем ты размечтался?
— Ставлю один к десяти, что, если скажу, ты тут же уедешь, оставив меня на милость первого встречного.
Наоми сверкнула в него гневным взглядом и рассмеялась собственной глупости. Гневные, убийственные взгляды в данных обстоятельствах — довольно бесполезная трата эмоций. Девушка объяснила Брану, что ее так развеселило, и стала разбирать содержимое корзинки.
— Так. Что нам тут положила Мейган? Ага, сэндвичи с лососиной, предназначавшейся на обед дома, или, если хочешь, маленькие хрустящие рулетики с печеночным паштетом. А можно ветчину с горчицей.
— Сам Лукулл не смог бы потребовать большего, — заявил Бран. — Я отведаю всего понемногу, но, пожалуйста, не все сразу.
И они принялись уничтожать содержимое корзинки. Наоми старалась предупреждать каждое желание Брана и внимательно слушала, как он пересказывает местные легенды. Раз уж не удалось пригласить ее в «Скиррид», придется хотя бы рассказать Наоми об истории этой гостиницы. Она узнала, что первое упоминание о гостинице встречается спустя пятьдесят лет после норманнского нашествия, когда два брата Кроузер были приговорены: Джеймс — к девяти месяцам тюрьмы за ограбление с применением насилия, а Джон — к смерти через повешение на балке гостиницы «Скиррид» за кражу овец.
— В те дни, — сказал Бран, понижая голос, — люди верили, что дьявол бродит вокруг, а хозяин гостиницы держит горшок с «дьявольским варевом» на полке над очагом. Когда уходил последний посетитель, кружку с «пукка» ставили на пороге, чтобы ублаготворить духов тьмы.
— «Пукка»? — переспросила Наоми, не понимая незнакомого слова.
Бран разъяснил:
— Говорят, образ Пэка в «Сне в летнюю ночь» навеян Шекспиру как раз этой легендой.
26 
