Особенно,... 
10 
— За него все до цента выплачено, Брайди Малколм. За каждую досочку и деревце. Странно, что вы не сунули нос в дом, чтобы проверить мебель.
Брайди не нашлась с ответом и рассердилась на себя. Они подошли к темно-синему «лендроверу». Она села на пассажирское место и пристегнулась. Когда Падди включил зажигание, она с насмешкой бросила:
— Куда это мы? Домой на чашечку кофе?
— Не испытывайте мое терпение.
— А то, может, сбросите меня с первой попавшейся скалы?
— Можете поверить, этот вариант я обдумывал, — сухо бросил он. — Мы сейчас отъедем подальше от Гринвуда и поговорим. И я вам кое-что объясню. А пока придержите язычок.
Она решила последовать его совету и смотрела на пробегающие мимо магазинчики, будто ничего интереснее в жизни не видывала.
Они выехали из Гринвуда, и Падди повернул в сторону Стилбея. Впереди показалась площадка для пикников, где вчера Брайди ела сандвич. Падди свернул туда. Машин на площадке не было. А откуда им быть, ответила сама себе Брайди. Нормальные люди не выезжают на пикник спозаранку. Он даже стол выбрал тот же.
Брайди вышла из машины и села на стол, поставив ноги на скамейку. Почки на деревьях еще не раскрылись. На ближайшей березе вовсю чирикали воробьи. Океан блестел и переливался как живое существо. Волны набегали на прибрежные валуны.
— Хоть скал нет, — проговорила она. — И на том спасибо.
Падди пристроился напротив нее, спиной к воде. Ссутулившись, он пристально смотрел на нее, держа руки в карманах джинсов. Рубашка у него была расстегнута, шея и грудь обнажены, словно прохладный океанский ветерок был ему нипочем. Ее желчные выпады он пропускал мимо ушей. На самом деле она не сердилась на него. Хотя, что она чувствует на самом деле, она бы и сама не объяснила.
Впрочем, это она скоро узнает. С легкой руки Падди Корнби.
Не произнеся ни слова, Падди протянул руку и снял с нее черные очки, потом развязал тесемки шляпы, касаясь пальцами подбородка, и снял и ее, положив рядом с очками. Волосы сразу рассыпались.
Брайди невольно моргнула. Его лицо наклонилось так близко, что она рассмотрела маленький шрам над глазом и почувствовала запах его крема после бритья.
Она ждала, что он сейчас разразится гневной тирадой, и смотрела на него, старательно держа руки на коленях и пытаясь унять внутреннюю дрожь. Его неожиданные действия пробили брешь в ее защите.
— Зачем вы это сделали? Какое это отношение имеет к Крис? — пробормотала она изменившимся голосом.
Падди даже не попытался разубедить ее.
— Солнце в ваших волосах… прямо будто медные слитки.
Тембр его голоса, терпкий как вино, смутил ее. Сейчас глаза у него были неправдоподобной синевы, и она подумала о том, что она испытала бы, если бы он поцеловал ее. А она его.
Падди пробормотал:
— Не беспокойтесь, я думаю о том же.
Поцеловать его? Она что, свихнулась? Падди — это враг, решивший во что бы то ни стало не подпускать ее к собственной дочери. Брайди отшатнулась.
— Только не вздумайте руки распускать.
Падди сунул руки в карманы и глухо проговорил:
— Что с вами? Это не входит в ваши планы, Брайди?
Он с такой быстротой перешел от явного желания к не менее явной ненависти, что Брайди растерялась. Какое из этих чувств настоящее? Злость? А желание лишь фасад? Она оперлась ладонями о стол, чтобы почувствовать твердую опору, и произнесла с утрированным достоинством:
— Вы застали меня врасплох.
— Но вы, надеюсь, меня простите, — с нескрываемой иронией бросил он, — если я вам не поверю. Вас не так-то просто удивить. Когда я вышел на улицу, по которой Крис ходит в школу, я сам себе твердил, что я последний олух. Ведь вы поклялись, что ни за что не причините девочке вреда, а разве это не означало, что ноги вашей больше не будет в Гринвуде? Чтобы нечаянно не столкнуться и не дать ей повод обратить внимание на ваше сходство. Короче говоря, я вам поверил. И что же? Сегодня утром вы оказались рядом с моей дочерью. И после этого мы будем продолжать разговор о вреде?
Брайди тоже взорвалась.
— Так мы еще говорим о доверии, Падди? Почему вы не сказали мне, что вы вдовец?
Падди вздрогнул.
— А вы откуда узнали?
— Спросила. На бензоколонке вчера вечером. — Она вздернула подбородок. — Мне не нравится, когда мною командуют.
— Даже когда это делается ради блага вашей дочери?
— Может, я и сама кое-что могу решить за себя.
10 
