30 
Самообладание его утекало, как песок между пальцев. Майкл уже забыл, что они в публичном месте, что в любой миг их может застигнуть кто-то из сотрудников, что совсем рядом — его отец и мать Софии. Забыл, что собирался доказать самому себе, что София для него ничего не значит. Забыл даже собственное имя. Курьер Майк, вице-президент Майкл Баррингтон — какое это имеет значение? Важна только София. София — в объятиях, в душе, в сердце.
У нее вкус лета. Нежный, соблазнительный, опасный. В ее поцелуях невинность упоительно смешалась с желанием.
Постепенно сквозь туман страсти проступило одно чувство, сильное и неотвратимое, как судьба. Майкл знал, что одних поцелуев недостаточно. Ему нужно гораздо больше.
Однако, как бы ни жгло его желание, Майкл понимал, что сейчас удовлетворить его невозможно. И дело даже не в неподходящем времени или месте. Он не вправе заниматься любовью с Софией, пока не расскажет ей правду о себе. Пока она не увидит под маской реального человека.
Взяв ее обеими руками за плечи, он осторожно, но твердо прервал поцелуй, приподнял за подбородок ее голову. Голубые глаза Софии заволоклись желанием; вся сила воли потребовалась Майклу, чтобы снова не прильнуть к ее сладостным устам.
Она хочет его. В этом больше нет сомнений. Но физическая страсть — одно, а любовь — совсем другое. Сможет ли София признать, что любит Майка? Решится ли связать судьбу с человеком без будущего, без видимых средств к существованию? Осмелится ли довериться сердцу? Пока он этого не узнает — нет смысла признаваться в обмане.
— София! — проговорил он и умолк.
«Попроси меня остаться! — мысленно молил он. — Скажи, что не хочешь, чтобы я уезжал!»
Она улыбнулась. Как приятно, когда он вот так произносит ее имя! В такие мгновения у нее словно вырастают крылья; она чувствует себя прекраснейшей и желаннейшей женщиной на земле.
«Осторожнее, София! — вспомнились ей вдруг слова Синди. — Говорят, Майк — страшный донжуан!»
Боже, что она натворила? Сама кинулась к нему с поцелуями, средь бела дня, на открытом месте! С ума сошла! Что, если их кто-нибудь увидит? Что, если появится Майкл Баррингтон? А может быть, он уже здесь и ищет ее?
Она опустила взгляд и отстранилась.
— Мне пора к маме. Она будет беспокоиться. Так ты точно уезжаешь? Не передумаешь?
Он бросил на нее какой-то странный взгляд.
— Я должен сказать тебе кое-что еще. Нечто очень важное.
Ее поразила серьезность, прозвучавшая в его голосе.
— Что, Майк?
— София! Вот ты где!
Обернувшись, они увидели Лукаса Хантера.
— Привет, Лукас! — заговорила София, торопясь рассеять странное напряжение, возникшее между ней и Майком. — Что такое?
— Тебя ищет мистер Баррингтон.
— Меня? — У Софии вдруг пересохло во рту. — К-какой мистер Баррингтон? Рекс или Майкл?
Лукас поднял брови.
— Рекс, разумеется. Майкла я не узнаю, даже если он подойдет и похлопает меня по плечу.
На подгибающихся ногах София поспешила к центральному входу. Там толпился народ: одни выстроились в очередь перед баром, другие, собравшись вокруг грилей, давали указания поварам. В корале несколько детей катались на пони.
Щурясь от яркого солнца и жалея, что оставила темные очки на столе, София пробиралась сквозь толпу, высматривая человека в синих шортах и белой рубашке. Но под это описание не подходил никто.
Ей становилось все более не по себе.
Где же ты, Майкл?
— София, дорогая!
Обернувшись, София увидела, что к ней сквозь толпу пробирается Рекс Баррингтон.
— Еще раз здравствуйте, мистер Баррингтон.
— Развлекаетесь?
— Еще бы! — улыбнулась она. — Какой чудесный праздник вы устроили!
— Грустно думать, что это мой последний пикник — по крайней мере последний, на котором я появляюсь как официальное лицо. Но что ж делать, пора и честь знать. Передам управление Майклу и уйду на покой.
— Лукас сказал, что вы хотели со мной поговорить.
Рекс кивнул.
— Мне нужна ваша помощь. Помогите организовать состязание по бегу со связанными ногами.
— А-а… — София ожидала совсем не этого: она надеялась услышать от Рекса новости о Майкле. — Хорошо. Что надо делать?
Рекс радостно улыбнулся. На миг Софии показалось, что за его желанием организовать шуточное состязание кроется какая-то тайная цель, хотя она ни за что не смогла бы догадаться, зачем это ему понадобилось.
30 
