Особенно,... 
25 
— Королева! — прошептал преподобный с легкой улыбкой.
И действительно, девочкам она тоже напомнила умершую несколько лет тому назад королеву Викторию. На лице мисс Эрроустон почти не было складок, но оно было строгим, глаза — водянисто-голубыми, губы — узкими. Предстать перед ней за какую бы то ни было провинность наверняка было бы неприятно. Но сейчас она улыбалась.
— Я верно услышала? Ученицы из Новой Зеландии? С… — Она перевела вопросительный взгляд с Сары на преподобного отца и обратно.
Сара хотела уже представиться, когда Кристофер пояснил:
— Мисс Сара Бличем, мисс Эрроустон. Моя кузина. И моя… э… — Он пристыженно улыбнулся, после чего улыбка мисс Эрроустон стала еще более ослепительной.
Однако Саре с трудом удавалось сохранять приветливое выражение лица. Похоже, Кристофер считал их будущую женитьбу делом решенным. Хуже того, судя по всему, он уже объявил ее своей невестой всем знакомым.
— Я учительница, мисс Эрроустон, — поправила она кузена. — Глория Мартин до сегодняшнего дня была моей ученицей, и, поскольку у меня в Европе родственники… — Сара бросила быстрый взгляд на Кристофера, — я воспользовалась возможностью сопроводить девочек в Англию, чтобы возобновить родственные связи.
Мисс Эрроустон издала что-то вроде смешка.
— Родственные связи, разумеется… — лукаво улыбнулась она. — Что ж, мы очень рады за преподобного, да и приходу не помешает женская рука. — Снова раздался смешок. — Вы ведь наверняка поможете ему во время своего… визита… в епархии?
Сара хотела ответить, что скорее предполагала получить место учительницы, однако мисс Эрроустон уже переключилась на девочек. Любопытная матрона превратилась в строгого ректора. Она поглядела на Глорию и Лилиан через очки, стекла которых были такими же толстыми, как у Сары. При этом на лице у нее промелькнуло удивление.
Глория поежилась под этим взглядом.
Как бы там ни было, мисс Эрроустон не перепутала ее с Лилиан. Ректор собрала информацию относительно своих учениц. Она знала, что Глория старше.
— Значит, ты и есть Глория Мартин, — сказала она. — Что ж, на мать ты совершенно не похожа.
Глория кивнула. К подобным замечаниям она уже привыкла.
— По крайней мере на первый взгляд, — уточнила мисс Эрроустон. — Но твои родители намекнули, что ты обладаешь пока что нераскрытым музыкальным или же артистическим талантом.
Глория удивилась. Может быть, стоит признаться сразу?
— Я… я не умею играть на фортепьяно, — негромко произнесла она.
Мисс Эрроустон рассмеялась.
— Да, об этом я уже слышала, дитя. Твоя мать очень огорчена этим. Но ведь тебе сейчас всего около тринадцати, и научиться играть еще не поздно. Ты хотела бы играть на фортепьяно? Или лучше на скрипке? На виолончели?
Глория покраснела. Она даже не знала толком, что такое виолончель. А играть она не хотела, причем ни на каком инструменте.
К счастью, ее выручила Лилиан.
— Я играю на фортепьяно! — самоуверенно заявила она.
Мисс Эрроустон строго посмотрела на нее.
— Мы хотели бы, чтобы наши ученицы заговаривали только тогда, когда их спрашивают, — осадила она девочку. — В остальном же, конечно, отрадно слышать, что ты испытываешь тягу к этому инструменту. Ты Лилиан Ламберт, верно? Племянница миссис Мартин?
По всей вероятности, Кура-маро-тини произвела здесь впечатление, и мисс Эрроустон посчитала нужным прояснить ситуацию.
— Мисс Кура-маро-тини Мартин лично побывала в нашей школе, чтобы записать свою дочь, — сказала она, обращаясь к Саре и Кристоферу. — И очень порадовала нас небольшим частным концертом. Девочки были глубоко впечатлены и очень рады будущему знакомству с тобой, Глория.
Глория закусила губу.
— С тобой, конечно, тоже, Лилиан. Я уверена, что наша преподаватель музыки, мисс Тайлер-Беннингтон, сумеет оценить твою игру на фортепьяно. Не хотите ли чаю, мисс Бличем… преподобный? А девочки могут пока пойти вниз. Мисс Барнум покажет им их комнаты.
Судя по всему, мисс Эрроустон пила чай с родителями и родственниками своих воспитанниц, однако никогда не опустилась бы до уровня учениц и не предложила бы чай девочкам.
— О да, я живу в западном крыле! — важно заявила Лилиан. О запрете на болтовню без спроса она уже успела забыть. — Я буду Западной Лили!
— Лилиан! — в ужасе одернула ее Сара, а преподобный громко прыснул.
25 
