Последние отзывы

  178  

– Я украл это у себя, – произнес он вслух. – А хуже всего, что украл у вас. Я никуда не ушел бы, если б знал, где вас искать.

– Мы нашлись, – ответила Ратна, – и это самое главное.

Вскоре они поехали на свадьбу Анилы. Их встретили с почетом и почти без настороженности. Кумари и Манджу волновались и суетились. Нилам выглядел немного скованным. А Амит… Амиту стало гораздо лучше. Анила относилась к нему с нежностью и заботой и звала отцом, из чего Ратна заключила, что никто так и не открыл девушке правду.

Глядя на все это, Джейсон думал о том, что если у них с Айроном еще достаточно времени, чтобы узнать друг друга, то потерю, понесенную Ратной, можно считать невосполнимой. Судьба отняла у нее дочь, отдав ее другим людям.

Ратна держалась стойко. Перед церемонией ей в числе других близких родственников позволили побеседовать с Анилой.

Обвешанная украшениями невеста сидела в шатре. На ней было сари цвета заходящего солнца, из такой тонкой ткани, что его, наверное, можно было пропустить через кольцо. Кайма брачного наряда была расшита кусочками зеркал, а в прическу вплетены цветы гибискуса.

– Здравствуй! – неловко промолвила Ратна, разглядывая сандаловые узоры на лбу своей дочери. – Я…

– Я знаю, кто вы, – ответила Анила, не поднимая пушистых ресниц. – Вчера… мама сказала мне об этом.

Глаза Ратны наполнились слезами.

– И… что ты почувствовала? Ты поверила? Пойми, я не была виновата, и я сильно страдала!

– Мне было нелегко это принять… – Анила вздохнула, выдержав паузу. – Однако мама объяснила мне, что вы сделали все для того, чтобы и я, и… они с отцом жили спокойно.

– Мне было тяжело, – ответила Ратна. – Возможно, я была бы для тебя недостаточно хорошей матерью, но я всегда любила тебя, желала заботиться о тебе, мечтала тебя воспитывать.

Терзания не оставили ее. Она обрела свою дочь и вместе с тем снова ее теряла. После брачной церемонии Анила уйдет своей дорогой, в другую жизнь.

Ратна постаралась взять себя в руки.

– Ты видела своего жениха?

– Да, мне позволили.

– И что ты можешь о нем сказать?

Анила зарделась.

– Он мне по сердцу.

Ратна облегченно перевела дыхание.

– Я живу в Варанаси. В этом священном городе должен побывать каждый индиец. Я буду ждать тебя и твоего мужа! Там у нас будет возможность получше узнать друг друга.

Анила подняла глаза и посмотрела на Ратну взглядом, в котором читалось обещание.

– Мы обязательно приедем.

Теперь им предстояло навестить мать Джейсона. И это стало испытанием уже для него.

Недавно прошедший дождь смыл с улиц грязь и пыль. Листва уже не казалась выцветшей и увядшей, а небо сверкало голубизной. За стенами аккуратных, чистеньких, увитых глицинией английских бунгало скрывалась чужая, непонятная жизнь. Джейсону казалось странным, что когда-то он мог ей принадлежать, что она была частью его души.

Ратна плохо помнила, где живет или жила Патриция Блэйд. Дорогу спрашивал Джейсон, и люди шарахались от него еще больше, чем от индианки. Едва ли кто-то узнал его.

В первые минуты встречи, увидев сына, Патриция решила, что ей это пригрезилось или он сошел с ума. Какая-то странная одежда, сплетенные из ниток и кожи браслеты на запястьях, волосы куда длиннее, чем в те времена, когда он был военным. Однако у Джейсона были ясные, спокойные, сияющие и… виноватые глаза.

– Мама!

Он обнял ее, а она покачала головой и заплакала. Ратна с Айроном скромно стояли поодаль, пока Патриция не подошла к ним и не проговорила сквозь слезы:

– Ты сдержала слово! У тебя золотое сердце. Идите в дом.

Эта встреча была потрясением для всех. Спустя какое-то время они сидели в гостиной: Патриция и Джейсон – на диване, Ратна и Айрон – на циновках.

– Каждый день и час у меня появлялось ощущение, будто в двери моей тюрьмы вбивается новый гвоздь, – говорила Патриция. – Мне ничего не хотелось: ни появляться на приемах, ни даже ходить в церковь. Я старалась ни с кем не общаться. В виде исключения командование выделило мне пенсию… за тебя, но я не проживала и половины. Все утратило смысл.

– Я понимаю, мама. Я очень виноват перед тобой. Но я… я не мог поступить иначе.

– А я – могла, но не сделала этого. Я передумала о многом. И сейчас я не осуждаю, а… понимаю тебя. Видя несправедливость, ты никогда не оставался спокойным. Ты не был ни злым, ни жадным, ты всегда обладал достоинством. Ты отличался от тех солдафонов, которые отправляются на войну, чтобы грабить и убивать, как небо от земли.

  178