80 
Иначе и быть не могло. Эдвина собиралась замуж, Бог свяжет ее и Джона священными узами, а после церемонии предстоят пиршество, танцы и… Но Женевьева понимала, что ничего этого не увидит. Ее, как пленницу, оставят здесь, в башне.
— Ты непременно должна увидеть это! — заявила Эдвина. — Попроси Тристана — и он согласится.
Женевьева подавила вздох разочарования. Эдвина не знала, каким был Тристан вчера ночью. Если бы она видела его гнев, отчужденность и боль, то промолчала бы.
— Сомневаюсь, что он посетит меня сегодня, а уж тем более не станет выслушивать просьбы. И кроме того… — Женевьева помедлила, не зная, как объяснить тетке, что бесполезно умолять столь жестокого человека. — Словом, я не могу просить его. Если я попрошу его прийти сюда, он откажется. В сущности, мне некого даже послать за ним.
— Если хочешь, его попрошу я. Или Джон.
— Эдвина, это ни к чему. Тебя ждет самый чудесный день в жизни. Это твой день. Не надо ничем омрачать его. И пожалуйста, не беспокойся. Мысленно я буду рядом с тобой, обещаю!
Эдвина приуныла.
— Женевьева, ты не так ведешь себя с ним…
— Я не так веду себя с ним? Эдвина, он отнял мое наследство! Убил моего жениха и отца…
— Они погибли в бою.
— Тристан вторгся в мой дом и обесчестил меня, а ты говоришь, что я не так веду себя с ним!
— Женевьева, он мне нравится, я восхищаюсь им. Тристан не только любезен, но и справедлив. И если бы ты смирилась…
— Вот как? Он притащил меня в замок, запер меня здесь и…
— Он взял то, что ему предложили с самого начала. Дорогая, так уж устроен мир. Тристан победил, а мы проиграли. И если бы ты не принимала все так близко к сердцу…
— Эдвина, довольно! Ты полюбила Джона — что ж, я рада. За твое будущее можно не опасаться. Но не жди смирения от меня! Я ненавижу Тристана, считаю его зверем, я… — Женевьева вдруг осеклась, размышляя, в какой момент начала лгать. Помолчав минуту, она спросила: — Эдвина, что с ним случилось?
— Он… не любит, когда говорят о его прошлом, и до сих пор злится на Джона за то, что тот рассказал мне все.
— Эдвина, мы здесь вдвоем! Ты упрекаешь меня в непокорности, но не хочешь даже помочь мне понять, в чем дело. Кое-что я знаю… на его людей напали, и…
— Но не в бою, — перебила ее Эдвина. — Родные Тристана были сторонниками Йорков, а сам он — приближенным Ричарда…
— Что?! — изумилась Женевьева.
— Когда король Эдуард умер, а власть попытался захватить Вудвилл, отец Тристана был в числе тех, кто верил, что правление Ричарда станет благом для страны. А затем маленьких принцев отправили в Тауэр. Тристан открыто выступил против Ричарда, требуя пощадить детей. Он не мог поддерживать короля, ибо подозревал, что тот приказал убить племянников. После этого Тристан и Джон вернулись домой и обнаружили, что случилось самое страшное. Деревни сожгли дотла, женщин изнасиловали и зарезали, мужчин перебили. Но это еще не все. Погибли все родные Тристана — его отец, брат, жена брата и жена самого Тристана. Джон говорил, что это был кошмар. В то время Тристан и его жена ждали первенца. И вот Тристан нашел младенца рядом с трупом жены… — Помолчав, Эдвина добавила: — У нее было перерезано горло.
Женевьеве стало дурно. Похолодев от ужаса, она опустилась на постель.
— Я сочувствую ему, — вымолвила она, — как посочувствовала бы любому. Но все это не моя вина. Я…
— Да, ты обманула его, зазвала к себе в спальню и попыталась убить кочергой.
— Черт побери, Эдвина! Это не я затеяла!
— Знаю, — негромко отозвалась Эдвина и быстро сменила тему. — Смотри, я принесла тебе Чосера, Аристотеля и того итальянца, которого ты так любишь. А теперь мне пора — пока кто-нибудь не заподозрил, что мы опять строим козни. — Она крепко обняла Женевьеву. — Ты еще будешь свободной. Только наберись терпения, молчи и жди. И… попроси его о милости. Объясни, что сидеть здесь в одиночестве тебе тяжело.
Женевьева горько усмехнулась:
— Ладно, если смогу — попрошу.
Эдвина ушла, после нее в комнату ненадолго заглянула Тэсс, а когда удалилась и она, Женевьева расплакалась. Как повезло Эдвине! Ничего не понимая, она живет в своем уютном раю, где царит любовь. Ей не приходилось заглядывать в мрачные глубины души человека, которого непрестанно терзают воспоминания… Эдвина не знает, какой страх временами одолевает Женевьеву.
Покориться было бы глупо и опрометчиво. Тристану все равно — она и так принадлежит ему. Для него она всего лишь игрушка. Со временем он наверняка пресытится ею. И если помнить, что ее тело — всего лишь оболочка, она выживет. И сможет начать жизнь заново.
80 
