209 
— Но ведь я ее совсем не знаю. — Калев вел себя почти по-детски, и Кура мгновенно осознала, что он до смерти боится эту наследницу Уэбер. — И я вообще не думал о браке. Просто об… хм… обручении. Или притвориться, будто обручен. Пока не придумаю что-нибудь получше.
Кура молча смотрела на него. Что получше может придумать Калев? Впрочем, он ведь очень умен. Возможно, немного успокоившись, он действительно найдет какой-нибудь способ.
— Пожалуйста, Кура, — попросил он, — придите хотя бы на обед в субботу. Если я официально приглашу вас, это будет чем-то вроде знака…
Лично Кура воспринимала это скорее как объявление войны, но некая Флёренс Уэбер ее не пугала. Вероятнее всего, лишь завидев ее, малышка бросится искать ближайшую нору, где можно спрятаться. Кура знала, как реагируют на нее обыкновенные девушки, и не сомневалась, что расправится с Флёренс Уэбер так же, как и с Илейн О’Киф.
— Ну хорошо, Калев. Однако если я должна играть роль твоей невесты, то ты должен перестать называть меня «мисс Кура». Пора переходить на «ты».
Впрочем, Флёренс оказалась совсем не того калибра, что Илейн. При этом она была совершенно некрасива. Нужно было обладать терпимостью Калева и его непониманием женской привлекательности, чтобы назвать эту девушку симпатичной. Будучи коренастой, Флёренс уже сейчас обладала соответствующими формами, которые после первого ребенка наверняка сменятся округлостями, как у ее матери. Бледно-розовые веснушки на овальном, несколько рыхлом лице не совсем сочетались с ее густыми каштановыми волосами. Темные локоны казались такими же неукротимыми, как грива Илейн, но не обрамляли ее лицо, а казалось, вознамерились подавить его. К тому же девушка была близорука — возможно, это было одной из причин того, что вид Куры не деморализовал ее окончательно.
— Значит, вы… подруга Калева, — коротко заметила Флёренс, поздоровавшись с Курой. — Слышала, вы поете. — При этом слова «подруга» и «поете» Флёренс произнесла так, словно они обозначали нечто в высшей степени неприличное. Однако то обстоятельство, что Калев водится с певичкой из паба, похоже, не шокировало ее. Кура пришла к выводу, что Флёренс Уэбер не так-то легко шокировать.
— Конечно, Флёренс тоже брала пару уроков пения! — прощебетала миссис Биллер, которая во время последнего обеда восхваляла достоинства Куры, а теперь, судя по всему, была преисполнена решимости превознести наследницу Уэберов. — В Англии, не так ли, Флёренс?
Флёренс в ответ благовоспитанно опустила взгляд.
— Можно получать гораздо большее удовольствие от оперы или камерного концерта, если понимать, сколько труда и обучения вложено в подобные вещи. Вы не находите, Калев?
Калев только кивнул.
— Но ведь вы не изучали пение специально, мисс Мартин?
Внешне Кура оставалась спокойной, но разозлилась. Эта девушка не испытывала перед ней ни капли уважения или даже страха. И тут даже не отделаешься обычными «да» и «нет». Судя по всему, Флёренс этот трюк знала и теперь задавала вопросы, требовавшие целых предложений или, по крайней мере, долгих оправданий.
— Меня обучали частным образом, — коротко заявила Кура.
Миссис Биллер, миссис Уэбер и Флёренс тут же дружно заговорили о неоспоримых преимуществах обучения в интернате.
Калев слушал с физиономией страдальца. Обучаясь в интернате в Англии, он рано осознал собственные предпочтения относительно представителей своего пола. Куре он признался в этом еще в пабе, но здесь он, конечно же, такой аргумент привести не мог. Вместо этого он весь вечер изощрялся, пытаясь продемонстрировать свою влюбленность в Куру, причем до такой степени, что той стало даже неловко. Джентльмен никогда не проявил бы своих чувств, но в этой сфере обычно столь тактичному Калеву не хватало понимания. Кура думала о том, что любая другая девушка уже сбежала бы с возмущенным криком, если бы ей представили такую кандидатку в супруги. Однако Флёренс Уэбер наблюдала за этим спектаклем со стоической улыбкой и очевидным спокойствием. Она жеманно болтала о музыке и искусстве, при этом без труда ухитряясь выставить Калева влюбленным ребенком, а Куру — Иезавелью во плоти.
— Я понимаю, почему вы так любите «Кармен», мисс Мартин. Вы придаете этому образу большую… достоверность. Нет, я не думаю, что Дона Хосе действительно стоит проклинать. Если грех приходит в таком соблазнительном одеянии, как эта цыганка! И ведь в конце концов он справляется с этим! Хоть и… довольно грубыми средствами… — С этими словами она улыбнулась, как будто в любой момент была готова заточить кинжал для Калева, дабы он наконец вонзил его Куре под ребро.
209 
