Особенно,... 
268 
Эмере переходила из комнаты в комнату огромного дома в Лайонел-Стейшн. Старая маори шла медленно, крепко держа в руках флейту пекорино, словно ей требовалась поддержка. Лайонел-Стейшн… Ее дом… И ее детей… Дом, в который когда-то привел ее Джон — давным-давно, когда она еще была принцессой, дочерью вождя и воспитанницей колдуньи. Тогда она любила Джона Сайдблоссома — достаточно для того, чтобы оставить племя, когда они переспали в спальне ее родителей. Эмере считала себя его женой, пока он не приехал с этой девушкой, с этой светловолосой пакеха. Когда Эмере предъявила свои права, Джон лишь посмеялся над ней. Их связь не считалась браком, как не считался законнорожденным их ребенок, которого она тогда носила под сердцем. Сайдблоссом хотел иметь белых наследников…
Эмере провела пальцами по новым, украшенным инкрустациями предметам мебели, которые привезла с собой Зои. Вторая светловолосая девушка. Спустя более двадцати лет после того, как умерла первая. Не совсем без помощи Эмере — она была очень умелой акушеркой и могла спасти жену Джона. Но тогда она еще надеялась на то, что все станет, как прежде.
А теперь наследницей стала эта Зои — или, по крайней мере, у нее может получиться стать наследницей. Эмере испытывала некоторое почтение к Зои. Она казалась такой хрупкой и нежной, но пережила все — то, что Джон понимал под «любовью», и даже роды, во время которых ей «помогала» Эмере.
К этому моменту старая маори давно примирилась с ней. Пусть получает доходы с фермы! Арама будет считать честно, до последнего гроша. Эмере не нужны были деньги. Но дом и землю она получить хотела, а они Зои не интересовали.
Эмере вошла в следующую комнату и раздвинула шторы. Никто здесь больше не будет запираться от солнца! Открыв окна, она глубоко вздохнула. Ее дети свободны; больше никакого Сайдблоссома, который сначала будет отсылать их прочь, а потом превращать в рабов. Эмере с нетерпением ждала возвращения Паи с последним ребенком. Она отправила девочку в Данидин, чтобы забрать из приюта своего младшего сына. Ребенка, которого она родила несколько месяцев спустя после ухода девушки с волосами как пламя. Девушки, с помощью которой завершилось проклятие, однажды наложенное ею на наследников Джона Сайдблоссома. Это произошло давно, когда она один-единственный раз потребовала чего-то для своих детей. Немного земли, принадлежащей ее первенцам. Но Сайдблоссом снова просто рассмеялся — и в тот день Эмере научилась ненавидеть его смех. Сайдблоссом сказал, что Эмере может радоваться тому, что он оставляет ее ублюдков в живых. Они никогда ничего не унаследуют!
В ту ночь ему впервые пришлось заставить Эмере прийти к нему в спальню — и, похоже, ему это понравилось. С тех пор она стала ненавидеть в Сайдблоссоме все, но до сих пор не могла сказать, почему осталась, несмотря на это. Она проклинала себя тысячи раз за свое восхищение, которое он вызывал у нее до последнего своего дня, за недостойную жизнь на грани между желанием и ненавистью. И еще больше она проклинала себя за то, что оставила в живых его сына от белой женщины. Но тогда Эмере еще испытывала угрызения совести и не смогла убить беззащитного ребенка. Когда рожала Зои, с этим давно уже было покончено.
Своего первенца она отнесла тогда к своему племени. Тамати, единственного из своих детей, который не был похож на Джона Сайдблоссома. И который теперь исполнил свое предназначение, защитив девушку с волосами как пламя.
Эмере подняла флейту пекорино и стала увещевать духов. Время у нее есть. Зои Сайдблоссом молода. Пока она жива и Лайонел-Стейшн приносит деньги, Эмере в безопасности. Никто не наложит лапу на дом и землю. А потом? Реви, ее третий, умен. Джон только недавно забрал его на ферму, но Эмере думала только о том, как отослать его обратно в Данидин. Он мог продолжать ходить в школу, чтобы, возможно, получить такую же профессию, как у человека, с которым недавно говорила Зои. Адвокат… Эмере покатала слово на языке. Тот, кто помогает людям отстаивать свои права. Может быть, когда-нибудь Реви сумеет выбить свое наследство. Эмере улыбнулась. Духи устроят это.
Глава 11
Тим Ламберт действительно танцевал на своей свадьбе. Хотя это был всего лишь короткий вальс и ему пришлось тяжело опираться на свою невесту, гости аплодировали неистово. Сотрудники рудника подкидывали вверх шляпы и ликовали так же, как после скачек, а у Берты Лерой на глазах стояли слезы.
268 
