20 
Михаил заказал апартаменты. Ей показали ее спальню с новым гардеробом. Снова взглянув на себя в зеркало, Кэт опять была поражена произошедшей с ней метаморфозой — ее было не узнать. Кэт испытывала странное чувство приподнятости — все-таки когда еще доведется сыграть подобную роль? Просмотрев гардероб, она остановила свой выбор на черном шелковом платье длиной до колен. Когда она надевала дизайнерские туфли на опасно высоких каблуках с красной подошвой, рядом с кроватью зазвонил телефон.
— Я жду тебя в лобби, — произнес Михаил с ноткой нетерпения мужчины, ожидающего, пока женщина приведет себя в порядок. — Разве ты не получила сообщение?
— Нет, не получила. Прошу прощения, — слегка запаниковала Кэт.
Бросив вещи в крошечную сумочку, она поспешила к двери, вспомнив про условие всегда быть вовремя. Понятно, Михаил не умел и не любил ждать.
Шоу вот-вот должно было начаться…
Глава 5
Михаил увидел Кэт, когда она вышла из лифта. Она выглядела потрясающе, но ему ее вид не понравился. На его взгляд, с косметикой в салоне красоты переборщили. Только в эту минуту он осознал — Кэт привлекла его к себе своей естественной красотой.
Когда Кэт увидела Михаила, направляющегося к ней, она забыла, что умеет дышать. Его высокомерие каким-то странным образом ему шло, добавляло изюминку в и без того экзотическую внешность. Он был сокрушительно хорош, невероятно сексуален, а от его откровенного, оценивающего мужского взгляда Кэт бросило в жар. Она сглотнула, в горле у нее пересохло, на верхней губе выступили капельки пота.
— Машина нас ждет, — отрывисто проговорил Михаил, подходя к ней. Они сразу же оказались в кольце из четырех мужчин, которых Кэт узнала, — это были охранники, месяц назад появившиеся в ее доме. Они первыми открыли дверь, проверили, все ли в порядке, и затем открыли дверцу лимузина.
— Эти мужчины — ваши телохранители? — спросила Кэт, садясь на заднее кожаное сиденье, стараясь ничем не выдать восхищения внутренней отделкой салона.
— Да, — подтвердил Михаил. — Почему на тебе так много косметики? — сразу спросил он.
Кэт от неожиданности заморгала, чувствуя, как румянец заливает ее щеки.
— Меня накрасили в салоне красоты, — смущаясь, ответила она.
— А почему ты позволила, чтобы тебя так накрасили?
Ее лоб прорезала морщина.
— Не знала, что у меня есть выбор, — признала она. — Я предположила, что вы хотите, чтобы я выглядела именно так.
Его губы вытянулись в одну линию.
— Ты ошиблась. Я уважаю индивидуальность. Ты сама будешь выбирать свой макияж. Мне понравилась именно твоя естественность.
— Понятно. — Кэт была признательна ему за эту прямоту.
«Он откровенен на грани грубости, но так даже лучше, — подумала она. — Лучше честность, чем фальшивая вежливость».
— Я сниму накладные ресницы при первой же возможности, — с облегчением заверила она его. — Мне самой показалось — это слишком. К тому же они так мешают!
Михаил откинулся на спинку сиденья, вытянул длинные ноги и неожиданно рассмеялся. Отсмеявшись, он взглянул на ее фигуру в черном облегающем платье, на ее твердые груди, тонкую талию, округлые бедра. И в нем снова поднялось возбуждение.
— Поговори со мной, — лениво предложил он. — Расскажи мне, почему ты вдруг стала матерью для своих сестер?
«А разве ему самому что-то неизвестно, раз уж он покопался в моей жизни? — подумала Кэт. — Очевидно, Михаил знает далеко не все».
Она нахмурилась, в ее зеленых глазах сверкнуло раздражение. Неужели она не имеет права на личную жизнь?
Но ответить Кэт постаралась как можно спокойнее:
— Уверена, вас это совсем не интересует.
— Стал бы я спрашивать, если бы мне было неинтересно? — возразил Михаил.
— Откуда я знаю? — Кэт все-таки огрызнулась. Но, взяв себя в руки, она тяжело вздохнула и решила: «Какая разница? Мне ведь все равно нечего скрывать и нечего стыдиться». — Все очень просто. Моя мать не хотела возиться со своими дочками. Она отправила их в приемные семьи. Я посетила их и поняла, что там они несчастливы. И… я захотела помочь. Собственно, я единственная, кто мог им помочь.
— Для молодой девушки это была настоящая жертва, ты ведь пожертвовала своей свободой…
— Свобода — это не всегда дар, — ответила Кэт. — Семья очень важна для меня. Я сама, когда была ребенком, не знала, что такое настоящий дом и безопасность. И я хотела, чтобы мои сестры знали: хоть кому-нибудь на свете они не безразличны.
20 
