20 
– И что же в этом ужасного? – нахмурилась Ава.
– Роберто опустился на одно колено и сделал ей предложение. Она отказалась.
– Не может быть!
– Я почувствовал себя виновным в ее отказе и убедил брата не сдаваться, и он не оставил свои попытки. Валентина сказала, что не готова выйти замуж и остепениться, хотя она собиралась оставить ребенка. Роберто умолял ее вернуться вместе с ним в Рим. Думаю, он в конце концов уговорил ее…
– Но?…
– Роберто никогда по-настоящему не верил, что ребенок был от него: Валентина любила частые шумные вечеринки и развлечения. Он уговорил ее сделать пункцию околоплодной жидкости для генетического анализа. Она едва не потеряла ребенка.
– О господи, – ахнула Ава.
– После этого она наотрез отказалась остаться с Роберто. Она вернулась в Нью-Йорк и попросила меня восстановить ее на работе. Она носила ребенка моего брата, я не мог ей отказать.
– И Роберто снова тебя обвинил?
Чезаре пожал плечами:
– Мы никогда не были особо близки. Он был болезненным ребенком, часто лежал в больницах, а я учился в школе-интернате и отсутствовал дома по десять месяцев в году.
– И он решил, что старший брат украл единственную женщину, которой он дорожил.
– Да. Он не поверил, что отказ Валентины никак со мной не связан. Я пытался поговорить с Валентиной, но она не захотела возвращаться в Рим. – Чезаре вздохнул. – Я оказывал ей всестороннюю поддержку. Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, переборщил с поддержкой.
– Она так и не вернулась к Роберто? – Ава внезапно поняла, как мало знала о человеке, за которого вышла замуж.
– Нет, – охрипшим голосом ответил он. – Она умерла от передозировки снотворного в середине второго триместра. Оказывается, она страдала маниакально-депрессивным психозом, который беременность только усугубила. Роберто от горя потерял рассудок. Он прервал все отношения со мной и с родителями и переехал в Швейцарию. Ты хотела знать, – резко выдохнул Чезаре. – Что ж, теперь ты знаешь.
– И все же я считаю, ты должен был мне сказать. По крайней мере, наша дочь заслужила знать, что она потеряла своего дядю.
– Роберто умер через две недели после землетрясения. Я решил, что это неправильно – обременять вас такой новостью.
– А потом? Ты мог позвонить, написать электронное письмо… Черт, ты мог мне в «Твиттере» написать, на худой конец!
Он пригладил волосы рукой:
– Да, мог бы, но я этого не сделал. Давай ты просто назовешь меня бессердечным ублюдком, и закончим на этом.
Аве ужасно хотелось накричать на него, но, увидев за его словами неподдельное горе, она промолчала.
– По крайней мере, расскажи Аннабель. Она должна знать.
– Я расскажу ей о Роберто, когда настанет подходящий момент.
– Селина настаивала, чтобы ты мне рассказал именно это?
– Да, она считает, ты должна знать о Роберто. – Чезаре предпочел бы, чтобы на этом тема была исчерпана.
– А почему она так настаивала на том, чтобы увидеть Аннабель?
– Она знала о землетрясении и просила у меня разрешения навестить Аннабель с тех пор, как вы вернулись. Она слишком ответственно относится к своей роли тетушки.
– Это единственная роль, на которую она претендует?
– Перестань, Ава. Ты оскорбила ее, сделав неверные выводы. Ты должна благодарить своего ангела-хранителя, что я не аннулирую наше перемирие после этой выходки!
– Ты сам виноват! Если бы ты мне все рассказал до того, как она приехала, этого разговора бы не было.
– Ты постоянно на меня давишь… Этому нет конца!
– Что ты имеешь в виду?
– С самого начала ты возлагала на меня большие надежды: твоя потребность в семье, в душевной близости. Не думай, что я не знал, для чего ты затеяла путешествие на Бали. Тебе не приходило в голову, что я просто не способен тебе это дать?
Мороз прошел по спине Авы.
– Если ты так думаешь, зачем тогда прилетел на Бали?
Он отвернулся:
– Ты теперь редко меня о чем-то просишь. Ты попросила меня приехать, и я не смог отказать.
– Значит, ты прилетел, зная, что я стараюсь спасти наш брак, но при этом не собирался идти мне навстречу?
– Я надеялся, ты сама поймешь, что нам уже не помочь.
– Значит, я просто дура.
Он сжал челюсти:
– Я, конечно, ошибался, думая, что с тобой все пройдет гладко и что ты забудешь о том, как я подвел тебя.
– Я просто пытаюсь понять…
– Понять, почему я не вписываюсь в твои представления об идеальном муже и отце? Потому что, помимо всего прочего, это именно то, чего ты хочешь, правда?
20 
