Особенно,... 
12 
– Я отказываюсь слушать вас, пока вы не возьмете себя в руки, – безапелляционно прервал он ее.
– А вы гордитесь тем, что вы ледышка, правда ведь? – произнесла Бэль, презрительно скривив губы. – Что ж, мне не стыдно признаться, что я эмоциональный человек и всегда поступаю так, как подсказывает мне сердце!
– Среди всего этого истеричного разглагольствования будет хоть одно слово по делу? – поинтересовался Кристо.
Руки Бэль сжались в кулаки. Еще никогда в своей жизни ей так сильно не хотелось ударить человека. Ей хотелось дать ему увесистую пощечину. Как он смел унижать ее и ее братьев и сестер? Как он смел предлагать ей разделить их, оторвать от любимых людей и поселить к приемным родителям? Неужели он не понимал, что дети были не какими-то неодушевленными предметами, а живыми существами с ранимой душой и им необходимо было чувство защищенности, стабильности после всех потерь, которые постигли их?
– Дело в том, что… – Голос подвел ее. – Возможно, моя мать была простой экономкой и любовницей вашего отца многие годы, но она также была особенным, добрым и заботливым человеком с золотым сердцем. Поскольку дети лишились ее, это мой долг теперь – заботиться о них и дать им все самое лучшее.
– Ваша… мать? – машинально повторил Кристо. – Мэри Брофи была вашей матерью?
Все тело Бэль одеревенело, у нее почти подкосились ноги, а ладони вспотели от осознания того, что она раскрыла свой секрет. На мгновение она забыла, что ей надо играть роль, и не удержалась, чтобы не встать на защиту доброго имени своей покойной матери.
– Если вы не Мэри Брофи, то где же она? И кто вы такая? – угрюмо спросил Кристо, рассерженный тем, что она пыталась одурачить его.
– Я – Бэль Брофи. Моя мать скончалась спустя месяц после смерти вашего отца от сердечного приступа, – призналась девушка, глядя на него виновато.
Ей пришлось смириться с тем, что больше она не сможет притворяться, ведь ее подвел собственный необузданный темперамент. И к сожалению, это произошло в самый неподходящий момент. Но бесчувственность и заносчивость Кристо Равелли были для нее словно соль на открытую рану.
– Вы ведь не планировали сообщить мне, что вашей матери больше нет в живых… Вы солгали, чтобы не потерять коттедж, – без промедления обвинил ее Кристо.
Бэль была в ужасе от того, как быстро он пришел к оскорбительному заключению, что у нее были преступные мотивы для этого маскарада.
– Коттедж не имеет к этому никакого отношения. До сегодняшнего дня я была уверена, что он принадлежит ей и после ее смерти перешел к нам, ее детям. Но мне казалось, что вы не захотите выслушать меня, если бы знали, что я их сестра, а не мать, – пыталась оправдаться она.
Кристо ненавидел, когда люди лгали ему или пытались обмануть его. Ярость овладела им, его глаза метали гром и молнии.
– Вы притворялись своей матерью… Вы сумасшедшая? Или просто настолько глупы? – спросил он, неожиданно для Бэль приблизившись к ней.
Ее сердце дрогнуло при виде его гневного лица. Она сделала шаг назад и ринулась к двери. Она не могла выдержать близость разъяренного мужчины, еще в детстве она узнала, что злость часто ходит рука об руку с физическим насилием.
Кристо крепко схватил ее за тонкое запястье, когда она пыталась открыть дверь.
– Вы никуда не пойдете. Мы еще не закончили.
– Отпустите мою руку! – прошипела Бэль в испуге. – Да, я совершила ошибку, но это не дает вам право распускать руки!
– Я и не собираюсь давать волю рукам! – с отвращением ответил мужчина. – Но вы должны объясниться за свое поведение.
– Вы один из семьи Равелли! Свиньи начнут летать раньше, чем я буду хоть что-то вам должна! – с презрением произнесла она, вырвавшись из его цепкой хватки.
Кристо смотрел, как она вышла в холл, отбивая нервный такт каблуками.
– Вернитесь немедленно! – зарычал он, теряя самообладание.
Бэль резко обернулась. Он приближался к ней, и тут она в отчаянии схватила тяжелую вазу со столика, стоявшего рядом с ней, и угрожающе выставила ее перед собой.
– Не смейте подходить ко мне! – предупредила она.
– Вы всегда ведете себя как умалишенная? – с издевкой спросил Кристо, пытаясь совладать с собой.
– Мы встретимся в суде, и я заставлю вас признать детей частью семьи! – с вызовом объявила девушка. – У них есть право на часть наследства вашего отца, и они получат ее, чего бы мне это ни стоило! И я не умалишенная!
Угроза судебного разбирательства заставила Кристо похолодеть внутри. Ведь тогда все грязное белье Гаэтано выйдет наружу на всеобщее обозрение, и репортеры слетятся, словно стервятники, чтобы посмаковать в своих гадких статейках каждую омерзительную деталь этой истории.
12 
