Особенно,... 
32 
– Привет, Лиз, я не знала, что ты здесь, – нежно прощебетал кто-то.
Элизабет обернулась, едва не расплескав пиво, которое ей вручила Джессика, прежде чем умчаться куда-то. Пэтси! Она выглядела просто сногсшибательно в своем декольтированном вечернем платье из какой-то мерцающей ткани персикового цвета.
– А, привет, – пробормотала Элизабет, желая провалиться сквозь землю.
– Ты не видела Тодда? – спросила Пэтси, по-видимому, не замечая ее мучений. – Он сказал, что хочет взять что-то в машине. Я подумала, может, он тебе попался, когда ты направлялась сюда.
Элизабет не могла этому поверить. Как можно быть такой бесчувственной? Слезы застилали ей глаза. Не надо было сюда приходить. Ей хотелось только одного – убежать.
– Извини, – она бросилась мимо Пэтси к входной двери.
Краешком глаза она заметила Джессику, сидевшую на диване рядом с Биллом и пускавшую в ход все свои чары. Элизабет понимала, что ей бы следовало предупредить сестру о своем уходе, но она чувствовала, что в теперешнем своем состоянии не вынесет еще одного спора. Да и потом она знала свою сестру, у нее будет не меньше дюжины предложений прокатиться, когда все закончится.
Элизабет остановилась на крыльце и закрыла глаза, подставив разгоряченное лицо прохладному ночному воздуху. Из глаз у нее потекли слезы. Она никогда не сможет к этому привыкнуть. Она никогда не сможет смотреть на Тодда и Пэтси без ощущения, как будто ее ударили в сердце.
Она вздрогнула от неожиданности, когда чьи-то сильные руки обхватили ее сзади, не давая вырваться.
– Теперь тебе не убежать, – прозвучал над ее ухом хрипловатый голос Тодда. – Я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не объяснишь мне, что происходит. Лиз, ты что, хочешь порвать со мной?
Элизабет повернулась к нему лицом.
– Я хочу порвать с тобой? – сказала она, задыхаясь. – Это что – какая-то неудачная шутка?
Тодд вовсе не улыбался:
– Я вижу только, что когда бы я ни подошел к тебе, ты всегда убегаешь. Ты не отвечала на мои звонки на этой неделе. Я не могу этого понять, Лиз. Я себя чувствую так, как будто у меня какая-то заразная болезнь.
– Ты просто теряешь время, – холодно ответила Лиз. – Мне все известно о вас с Пэтси.
– Пэтси? – Тодд смутился. – А что тебе известно?
Элизабет попыталась вырваться, но Тодд держал ее крепко. Она выпалила в отчаянии.
– Однажды я разыскивала тебя после уроков и увидела, как ты стоишь возле своего шкафчика и… и обнимаешь ее! И не пытайся этого отрицать!
– И не собираюсь, – спокойно ответил Тодд. – Это правда.
Элизабет теперь не скрывала своих рыданий. Лицо Тодда стало расплывчатым за пеленой слез.
– М-мне надо идти. П-пусти меня, п-пожалуйста, Тодд.
– И не подумаю. До тех пор, пока ты не выслушаешь меня.
– Пожалуйста, Тодд, – Элизабет сделала слабую попытку освободиться. – Я ничего больше не хочу слушать.
– Нет, ты все же послушай. В тот день Пэтси была по-настоящему расстроена. Она получила от своего друга из Франции письмо, в котором говорилось, что он встретил другую. Она просто с ума сходила, поэтому я и обнял ее, чтобы как-то успокоить.
– Правда? – Элизабет ужасно хотелось ему поверить.
– Правда. Я уже как-то говорил тебе однажды, Лиз, но ты, наверное, не слушала. Мы с Пэтси просто друзья. А люблю я тебя. – Он опустил руки. – Теперь, если ты все еще хочешь убежать, я не буду тебя останавливать.
Элизабет пристально вглядывалась в его лицо. В его карих глазах светилась искренность. Она чувствовала, что он говорит правду. Она ошибалась, ужасно ошибалась, когда стала сомневаться в нем.
– Не знаю, что сказать, – прошептала она. – Я себя чувствую, прямо как наркоманка.
Он улыбнулся:
– Скажи спасибо, что я снисходительно отношусь к наркоманам.
– О, Тодд.
Она уткнулась лицом в его грудь, вдыхая свежий запах его накрахмаленной и недавно отутюженной рубашки. Ей было так хорошо в его объятиях. По щекам у нее по-прежнему текли слезы, но теперь уже от счастья.
– Эй, – он поднял ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. Его глаза были темными и влажными от волнения. – Не плачь. А то будешь наказана, понятно?
– Да? Как же это?
– Вот как. – Он наклонился и поцеловал ее, а она почувствовала, что ее захлестывает нежность. – А не будешь слушаться, накажу еще.
Элизабет уже всхлипывала от смеха.
– А какое наказание полагается за слова: «Я люблю тебя»?
– О, самое серьезное. Возможно, пожизненное заключение.
32 
