73 
— Поделиться с тобой? — спросила я у Зана, не глядя на него.
— Я в порядке, спасибо, — Зан сосредоточился на поле, где команда поддержки готовилась приветствовать игроков. Он был одет в короткое серое шерстяное пальто и подходящую по цвету кепку газетчика. Если бы я могла забыть о своих чувствах и судить объективно, то я бы сказала, что выглядел он хорошо. И даже больше, чем хорошо.
Я огляделась по сторонам на других студентов. Парни из шумной компании перед нами уже напились вдрызг и выкрикивали нецензурные эпитеты в адрес команды соперников. Они все громко ржали, словно это была самая смешная вещь в жизни. Один из них откинулся назад и ударился о мое колено.
— Извини, — сказал он с громкой отрыжкой. Класс.
— Никогда особо не интересовался командным спортом, — сказал Зан.
— Тогда зачем пришел?
— Потому что сегодня утром у меня перед дверью появился мой брат и сказал, что я должен пойти. Это короткая версия ответа.
— Есть еще и длинный?
Он повернул голову и посмотрел мне в глаза.
— Он сказал, что ты тоже будешь здесь.
Я уставилась на поле, не желая встречаться с ним взглядом.
— Я тебя не понимаю. Я просто тебя не понимаю.
— Я знаю.
— И почему я вообще с тобой разговариваю? Я же тебя ненавижу, — сказала я, обращаясь больше к себе, чем к нему, и радуясь, что подаренный им шнурок был спрятан под курткой, где он никак не мог его увидеть.
Наш разговор прервали, когда трибуны заревели, приветствуя выход команды «Бул Мус» из Денверского Университета. Разумеется, нам тоже пришлось встать и хлопать вместе со всеми, чтобы не выглядеть предателями.
Большую часть первой половины матча я провела, пытаясь посвятить Одри в тонкости футбола с редкими комментариями Уилла и Саймона.
Зан молчал. Меня очень отвлекало, что он так долго находился близко ко мне. Наши ноги почти соприкасались, и если бы я немного подвинулась влево, то уперлась бы в его плечо. Вообще-то несколько раз такое случалось, но я это проигнорировала.
Я полностью перестала следить за игрой, но все стали кричать, из чего я сделала вывод, что мы заработали еще один тачдаун. Я посмотрела на табло и увидела, что мы опережаем более чем на десять очков.
Мы все дождались конца первой половины и поднялись на ноги, чтобы снова поприветствовать команду.
— У меня онемела задница, — пожаловалась Одри, когда мы начали потягиваться, разминая спину.
— Аналогично, — сказала я, стараясь не придвинуться слишком близко к Зану.
— Кто хочет кофе? — Саймон вынул два термоса и несколько бумажных стаканчиков. Технически, приносить сюда еду было против правил, но кому до этого было дело в такой-то холод, черт возьми?
Мои руки напоминали маленькие куски льда, было трудно даже согнуть пальцы.
— А ты не очень разговорчивый, — сказала я, обхватив стакан замерзшими руками.
— Да.
— Почему так?
Он задумался на минуту.
— Я думаю, что большинство людей слишком много болтают.
— Как я?
Как говорила моя мама, у меня определенно был дар болтливости.
Он не ответил.
— Буду считать это положительным ответом, — Я допила кофе и согнула пальцы, грея их еще теплым после выпитого кофе дыханием.
— Дай сюда, — он схватил мои руки и накрыл их своими. — Я не могу сидеть здесь всю вторую половину и спокойно смотреть, как твои пальцы почернеют, а потом отпадут. Это меньшее, что я могу сделать после того, как ты позаботилась обо мне той ночью.
Это было самое длинное предложение, которое я когда-либо от него слышала. Это, вместе с тем фактом, что он завладел моими руками, на какое-то время отняло у меня дар речи.
— Что ты делаешь? — я попыталась забрать свои руки, но он не отпустил. Черт, его ладони были такими теплыми. Словно только что побывали под горячим душем. От резкой смены температуры моим замерзшим пальцам было даже больно.
— Лучше? — спросил он через минуту.
— Вроде.
Да. Я украдкой взглянула на нашу компанию, но никто не обращал на меня внимания. Кэти и Одри беседовали о глупых подарках, которые им преподносили бывшие бойфренды, Зак переговаривался с парнем, сидящим с другой стороны от него, а Саймон с Уиллом все еще обсуждали игру.
— Значит, таков твой план? Согреть мне руки, чтобы я продолжала хорошо себя вести и сменила гнев на милость? — спросила я.
— Нет. У тебя замерзли руки, у меня они теплые. У меня не было скрытых мотивов помимо того, чтобы согреть твои руки.
73 
