Особенно,... 
46 
Приведу пример. Мой противник, Иван Травкин, построил парковку на моей территории. Никто ей не пользовался - не было необходимости - так люди Травкина начали крушить ветровые стёкла у всех автомобилей, припаркованных рядом с площадкой, заставляя автовладельцев платить за стоянку каждый день. Они пришли ко мне, чтобы прекратить беспредел, и я послал Севастьяна, который положил этому конец. С применением силы.
Я могла только догадываться, как легендарный Сибиряк это сделал.
На протяжении многих лет Травкин искал различные способы задавить мой синдикат с помощью тысяч мелких ударов. Но когда он узнал о твоём существовании и отправил двух своих самых беспощадных головорезов в Америку... - взгляд моего ясноглазого папа-Санты мгновенно сделался ледяным, - ...это было равносильно объявлению войны.
Война. Разве удивительно, что я всё время беспокоилась о Пахане? И о Севастьяне - его первом генерале?
Когда мы победим, для тебя всё изменится. Мы сможем свободно выезжать. - Лицо Пахана вновь смягчилось. - Я покажу тебе твою родину, город, в котором выросла твоя мать. Мы сможем найти твоих родственников!
С удовольствием. Не считая этой поездки, я никогда не путешествовала.
Он виновато на меня посмотрел, словно это был его собственный промах.
Этот факт должен быть устранён, и чем скорее, тем лучше. Но ведь пока в Берёзке не так уж плохо?
Словно примагниченный, мой взгляд переместился к Севастьяну. Он уже не говорил по телефону, но оставался на пристани, сканируя периметр. Я поднесла чашку чая к губам, чтобы сделать глоток и собраться с мыслями.
Так значит, интерес взаимный? - лукаво спросил Пахан.
Я чуть не поперхнулась.
Алексей рассказал мне о вас двоих.
Я поставила чашку назад, потому что она тряслась в моей руке.
И что он сказал?
Когда вы приехали, он пришёл ко мне и признался, что между вами всё зашло дальше... положенного.
Я навлекла на Севастьяна неприятности?
Это я виновата, - быстро сказала я. - Ещё не зная, кто он такой, я пыталась склеить его в баре - раньше я так никогда не поступала. А потом, я вынудила его. Он отказался, потому что я твоя дочь, но я настояла.
Я не сержусь, дорогая! Я люблю Алексея, словно сына, и желаю ему только лучшего. Ему тридцать один, и я уже отчаялся увидеть, что он когда-нибудь остепенится. Он даже ни разу не встретился с одной и той же женщиной дважды.
О-остепенится? Э-э, почему ты об этом говоришь? - Это Севастьян ему сказал, что хочет остепениться? Со мной? Я не могла понять, нахожусь ли я в шоке - или готова выскочить из павильона. - Что он сказал?
Ковалёв сложил пальцы домиком.
Когда мы только начали подозревать, что ты можешь оказаться моей дочерью, Алексей очень обрадовался перспективе обрести сестру. Но потом... - Он замолчал с растерянным выражением на лице.
Но потом?
Он увидел тебя вживую. Не пробыв в Америке и недели, он позвонил мне. В своей лаконичной манере он попросил, чтобы я прислал ему замену, поскольку его отношение к тебе оказалось не таким, каким должно быть.
Что это значит? - спросила я максимально спокойно, хотя моё сердце споткнулось. Одновременно с удивлением, которое вызвала эта новость, я вдруг почувствовала внутри себя странное ощущение силы. Севастьян рядом со мной едва себя контролировал! Он собирался отказаться от задания, зная, что разочарует человека, перед которым, очевидно, преклонялся.
Алексей признался, что интерес, который он к тебе испытывает... tiomniy.
Тёмный? - Севастьян следил за мной и желал меня.
Пахан нахмурился.
И, ну, glubokiy.
Эта новость была ещё удивительнее. Глубокий?
Тёмный и глубокий... - это звучало, как мания. Возможно, потому, что Севастьян преследовал меня в то время (хотя ему приказали). И всё-таки, это заставило меня притормозить. - Значит, у него нет из-за меня неприятностей?
Честно говоря, ситуация не идеальна. Если бы вы с Алексеем вошли в моей кабинет, взявшись за руки, собираясь пожениться, я бы закатил свадьбу, какой ещё не знала Россия. Но если станет известно, что мой самый доверенный солдат ... как бы это сказать? ... развлекается с тобой - ничего хорошего из этого не выйдет.
Я нервно сглотнула, понимая, что Пахан полагал, будто мы с Севастьяном уже развлекались.
Ты бы рассердился?
Только из-за того, что это поставит тебя под угрозу. Если так будет продолжаться, все об этом узнают. Я потеряю уважение из-за неспособности держать своих людей в узде, а Алексей лишится уважения за предательство. С агрессией со стороны Травкина мы уже уязвимы. Он использует этот повод, чтобы подорвать мой авторитет в группировке.
46 
