Особенно,... 
78 
Ты хозяин.
Кто твой хозяин? - спросил он, повышая ставки. Он опять меня подталкивал, вынуждая полностью подчиниться.
Но спорить с ним... было немыслимо. Как противиться неизбежному. Так что я пробормотала:
Ты мой хозяин.
Хорошо. - В его глазах загорелся триумф. Удовлетворённый тем, что я сдалась, он упёрся пятками в пол и толкнул бёдра вверх, прямо в мою влажную киску.
Севастьян! - вскричала я, но он и не думал останавливаться, растеряв, похоже, остатки своего железного самоконтроля.
Его бёдра бились о мою промежность. В зеркале мне было видно, что он не сводит взгляд с моей подпрыгивающей груди. Я видела, как его толстый блестящий член ныряет в меня, поглощаемый голодной киской. Он был готов наполнить меня новой порцией семени.
У меня подогнулись пальцы на ногах. Я всхлипывала, меня била дрожь. Больше, сильнее, больше, сильнее...
Разрядка.
Моя спина выгнулась; я беспомощно закричала, потеряв над телом контроль.
Отведя в сторону каскад волос, он сильно прикусил кожу на моей шее, прохрипев:
Ty svodish’ menya s uma!
Я почувствовала, как внутри меня дёрнулся член, затем жар... струя за струёй, пока я выкрикивала его имя, полностью подчинённая.
Когда я, удовлетворённая, безвольно откинулась ему грудь, Севастьян не спешил разделять наши тела, воспользовавшись моментом, чтобы нежно зацеловать укус на шее.
Вскоре его член вновь начал набухать. Я была вымотана, но мысль о том, что я настолько его возбуждаю, опять меня завела, и я приготовилась к следующему раунду.
Но он снял меня с колен, переложив на постель.
Не хочу причинить тебе боль. Я забыл, что до этого ты оставалась нетронутой.
Я уже чувствовала, как всё будет болеть. Наверное, действительно лучше передохнуть.
Он лёг на спину, притянув меня сбоку. Я покоилась в его надёжных объятьях, положив голову ему на грудь. Слушая биение сердца, я обводила пальцем татуировку, чувствуя притяжение этого мужчины вместе с мучительной неловкостью.
Я подозревала, что, потеряв девственность, чем-то поступлюсь. С Александром Севастьяном мне придётся поступиться... всем.
Но верх одержала усталость.
Засыпая, я услышала его мрачный голос:
У меня в голове сейчас тысячи мыслей.
Он и правда начал разговор? О том, что у него на уме?
Расскажи. Хоть одну?
Может, завтра, - неопределённо ответил он. - Спи.
Всего одну, Севастьян.
Он выдохнул.
Моя потребность в тебе... должна, наверное, тебя тревожить.
Я сглотнула. Так и есть. И всё-таки я спросила:
Почему?
Прижав свою ладонь к моей, он изучал наши руки несколько нервирующих секунд.
Потому что она тревожит даже меня.
Я резко села в кровати, проснувшись от собственных криков и топота ног на лестнице.
Натали?
Я проснулась. На лодке. Просто страшный сон.
В котором я заново переживала стрельбу. Слышала, как бьются драгоценные часы Пахана, думала, что он безумно расстроится.
Потом мне приснилось, что в перестрелке у лодочного домика Севастьяна убили, приснилось, как упало его могучее тело. Капли дождя на его безжизненном лице, немигающих глазах...
Когда он влетел в каюту, я, стоя на коленях, всхлипывая, уже тянула к нему руки. Он крепко прижал меня к груди, сев на кровать и усадив к себе на колени.
Ты со мной, - бормотал он.- Шшш, milaya moya. Большой тёплой ладонью он начал растирать мою спину, успокаивая. Господи, он был нужен мне. Его сила, его тепло.
В его объятьях, слушая ритм его сердца, я удивлялась, как вообще могла плохо думать об этом человеке.
Когда он был таким, я не могла жалеть о прошедшей ночи. Когда он целовал мои волосы, я чувствовала, что ближе него у меня никого нет.
Как я могла сожалеть о том, что отдала ему всё...? Голоса снаружи заставили меня очнуться.
Где мы? - спросила я.
В доках под Санкт-Петербургом. - Он притянул меня ещё ближе.
Расскажешь мне?
Не было нужды спрашивать, о чём был мой кошмар.
Я... заново всё пережила, - мой голос надломился. - А потом мне приснилось, что ты умер.
Я никуда не уйду, Натали. Но ты через многое прошла. Ты не была к этому готова.
Я чувствовала, что с Филиппом что-то не так. Но игнорировала интуицию. Я должна была об этом рассказать.
Севастьян покачал головой.
78 
