Лёгкий, ненавязчивый романчик 
59 
Который так и манит. Когда ее глаза становились бирюзовыми от злости, Сиану хотелось поцеловать ее.
— Кажется, ты больше пьешь, чем ешь, — сказала она.
Подняв кубок, он ответил:
— Я не большой любитель сильванской еды. — Затем добавил на Демонском: — Хотя я жажду испробовать медовую сладость одной конкретной феи.
Каллиопа снова покраснела? Не может быть, чтобы она понимала его язык. Сиан никогда не встречал феев, которые говорили бы на «жаргоне рабов». Она, должно быть, отреагировала на его тон.
Десерт оказался настоящей агонией. Каллиопа макала клубнику в сливки, а затем аккуратно ссасывала их с кончика.
Всемогущие Боги. Она будет ужинать вместе с ним каждую ночь.
С хрипотцой в голосе Каллиопа спросила:
— Может ли что-либо еще быть таким же восхитительным на вкус?
Посмотрев на нее, Сиан сказал:
— Ставлю на твои губы.
Девчонка нахально ухмыльнулась в ответ.
— Идиотская ставка, ибо ты никогда не узнаешь так это или нет.
Вызов принят, бунтарка.
Продолжая есть, она сказала Сиану:
— Еще раз спасибо за еду. Хотя навряд ли ты накормил меня ею по доброте душевной. Я знаю, что у тебя есть какой-то план.
— Ммм. И в чем, по-твоему, он заключается?
Каллиопа нахмурилась. Какие бы мысли не таились за этими обворожительными глазами, они убили ее аппетит. Она отодвинула тарелку.
Сианом овладело любопытство.
Ее взгляд стал отсутствующим, и он снова ощутил себя шестнадцатилетним юношей, который хотел проникнуть в ее мысли, чтобы узнать, чем сейчас поглощен ее разум… почему она не считает его достаточно интересным, чтобы продолжать общаться с ним.
Сиан познал тайны гребаной вселенной, но разум этой женщины так и остался для него закрытой книгой.
Магия убрала посуду и наполнила кубок Каллиопы.
— Мне нет нужды спрашивать, понравилось тебе или нет, — привлекая внимание феи, сказал Сиан.
Снова посмотрев на него, она сказала:
— Вино и еда были превосходными.
Но не компания?
— И в аду есть место для маленьких удовольствий. Тем не менее ты презираешь это место.
Каллиопа пожала бледными плечами.
— Окружающая среда улучшается, уже плюс.
— Из-за осевшего пепла?
— Нет, это что-то большее. Я не знаю, как объяснить. Я ощущала страдания и разрушения. Смерть. Сейчас эти ощущения рассеялись.
Из-за того, что перемены произошли в моем сознании?
— Давно ты стал королем этого измерения?
— Я — новичок. Мой брат Гурлав недавно погиб.
— Вы были близки?
— Когда-то давным-давно. — Чем сильнее ухудшалась внешность Гурлава, тем сильнее он замыкался в себе, несмотря на многовековые усилия Сиана. — Мы были близнецами.
— Не понимаю, как он мог погибнуть. Он был так же силен, как ты?
— Сильнее. — Гурлав был известен как Отец Ужаса… потому что сама его кровь в конце концов начала порождать монстров. Будет ли то же самое с моей кровью? — Он проиграл смертельный бой могущественному вампиру.
Сиан думал о мести, но бой был честным.
— Почему он вступил в этот поединок?
Создавая собственные безлюдные земли, Гурлав убедил Сиана в том, что ему не нужны друзья. Отказавшись от поисков адского пламени, он покинул Пандемонию, оставив королевство работающим, как часы. Видимо, он был настолько одинок, что отправился на поиски спутницы.
— Он намеревался выиграть юную чародейку, которая вызвалась выйти замуж за победителя.
Независимо от того, кто… или что… станет победителем.
Сиан покачал головой, представив подобную нелепость. Рядом с хрупким совершенством Каллиопы он казался себе громадным и неуклюжим; о чем, черт побери, думал Гурлав?
Должно быть, именно одиночество привело его к участию в смертельном турнире. Мой близнец умер, потому что был безобразным… но ощущающим острую тоску существом.
Сиан впился взглядом в точеное лицо Каллиопы. Меня ждет такая же участь?
В конце жизни Гурлава мало кто, глядя на его безобразную внешность, мог предположить, что когда-то у него была благородная душа с мечтами о мире и торговле.
На ебаное благо как эльфов, так и демонов!
Меняя тему, Сиан сказал:
— Я удивлен, что ты до сих пор ничего не спросила о Møriør. Раз ты родом из Сильвана, то должна была слышать о моем альянсе.
59 
