.
Очередная сказка о Золушке 
4 
— Ах, но она на вкус, словно мёд и вино. Правда, Фёдор? — обернулся он к брату.
Фёдор виновато глянул на Иванну.
Притянув свою зверушку на колени, Стефан ухмыльнулся:
— Тебе стоит её попробовать, Иванна.
Вампир обнажил бледную руку смертной.
У Иванны глаза полезли на лоб.
— Ты пьёшь кровь, прикасаясь к её коже! Я не собираюсь марать свои клыки о человека, также как и о любое другое животное. Может, велеть подать тебе свинью, если так хочется кого-то покусать?
Стефан и Иванна сверлили друг друга глазами в молчаливом противостоянии. На их лицах было столько всего написано, но Лотэр пока не умел читать по лицам.
В конце концов, Иванна заговорила:
— Стефан, ты же знаешь, что это не проходит без последствий, особенно для такого, как ты…
— Мой народ преклоняется перед Жаждой, — оборвал король. — Право брать кровь — наше священное право.
— Значит, вы добровольно отдаёте себя во власть безумия. Потому что только безумие ждёт вас в конце такого пути!
Пропустив мимо ушей предостережение Иванны, Стефан запустил клыки в запястье смертной, заставляя её застонать.
— Ты отвратителен! — воскликнула Иванна, закрывая собой короля от Лотэра. Но зрелище, представшее перед мальчиком, было захватывающим, и он выглядывал из-за юбок матери. Почему она учила его никогда никого не кусать?
Закончив кормиться, Стефан выпустил руку смертной и горячо поцеловал её прямо в губы. Иванна разразилась криком ярости:
— Мало того, что ты пьёшь прямо из них, так ты ещё и предаёшься усладам с их телами! Как ты только не сгоришь со стыда?
Стефан оторвался от смертной и ухмыльнулся, облизнув губы:
— Очень просто.
Смертная захихикала, наматывая на палец прядь волос короля.
— С меня хватит! Я не собираюсь больше этого терпеть!
— А что ты можешь сделать?
— Я покину это пристанище дикарей навсегда, — заявила Иванна. — Немедленно убей эту зверушку, или я сейчас же вернусь в Дакию!
— Поосторожнее с ультиматумами, Иванна. Вряд ли тебе придутся по вкусу последствия. Особенно учитывая, что ты не можешь найти дорогу домой.
Иванна объясняла Лотэру, почему королевство вампиров Дакии никто никогда не мог отыскать. Мистические Даки путешествовали в клубящемся тумане. Тот из них, кто хоть единожды покинул туман, никогда не мог самостоятельно вернуться домой, а его память о родных местах и их местоположении стиралась.
Иванна влюбилась в Стефана с первого взгляда и, отдав ему сердце, пошла за ним в Хелвиту, оставив позади волшебный туман, свою семью и судьбу наследницы престола.
— Я найду его, — заверила она. — Даже если это будет стоить мне жизни, я доставлю Лотэра в Земли Туманов и Крови, где правят цивилизованные бессмертные, а не дикари.
— Цивилизованные? — расхохотался Стефан, и придворные присоединились, вторя своему королю. — Твои родственники изверги ещё более жестокие, чем я!
— Необразованный мужлан! Ты понятия не имеешь, о чём говоришь! Ты даже осознать не можешь нашу культуру… Уж я то знаю, я ведь пыталась тебя учить!
— Учить меня? — рявкнул вампир, обрушив кулак на стол. — Твоё высокомерие погубит тебя, Иванна! Ты всегда считала себя превыше меня!
— Потому что так и есть!
Придворные умолкли.
— Забери свои необдуманные слова назад, — прошипел король сквозь стиснутые зубы, — или на рассвете я вышвырну тебя и твоего ублюдка прямо в метель.
Лотэр сглотнул, думая о камине в своей комнате, любимых головоломках, разложенных на столе, и игрушках, разбросанных по тёплым шкурам, укрывающим полы. Жизнь в Хелвите могла быть не самой сладкой, но это единственная жизнь, которую он знал.
«Извинись, мама», — безмолвно молил он её.
Она же наоборот распрямила плечи и заявила:
— Выбирай, Стефан. Вонючая человеческая зверушка или я!
— Моли меня о прощении и принеси извинения моей спутнице жизни.
— Молить? — поперхнулась Иванна. — Никогда. Я - принцесса Даков!
— А я - король!
— Брат, оставь, — вмешался Фёдор. — Это уже становится утомительным.
— Она должна знать своё место, — не унимался Стефан. — Проси у Оли прощения, — велел он Иванне снова.
Когда смертная победно улыбнулась, Лотэр понял, что они с матерью обречены.
Месяц спустя…
— Разжигай в себе ненависть, сын мой. Пусть она пылает, как кузнечный горн.
4 
