29 
— Что насчёт тебя, Блисс? — спросила Линдси. — Все мы знаем, что ты вся течёшь, только думая об этом.
В этот момент я бы покраснела, если бы мои щеки уже не горели от алкоголя.
— Я думаю, всё прошло хорошо. Просто... знаете, на самом деле я получила Федру.
Келси взорвалась от смеха, и я пихнула её под столом.
Кейд улыбнулся мне.
— Что? Ты сохнешь по кому-то из членов семьи, которого я никогда не видел?
Я толкнула его в плечо, и он засмеялся, обнимая меня рукой и прижимая к себе.
— Я же шучу, малыш.
— Просто я... Просто я поняла, каково это хотеть чего-то, но пытаться и заставлять себя верить в то, что, на самом деле, ты этого не хочешь. Это не обязательно должно касаться любви. Я о том, что ты хочешь чего-то, чего не можешь иметь, или думаешь, что не заслуживаешь этого. Черт, мы хотим роли, которые получили наши друзья, несмотря на то, что они — друзья, и мы должны за них радоваться. Мы сидим на прослушивании и думаем, как бы мы сыграли эту роль. Мы всегда хотим того, чего не имеем. Такова человеческая натура.
Я, наверное, немного увлеклась. Потому что, когда закончила, за столом все молчали, пока Расти не сказал:
— Ты определённо недостаточно пьяна!
Так что мы заказали ещё выпивки, и нам принесли ещё еды, жирной и восхитительной.
— Ребята, вы понимаете, что мы не затронули ещё одну важную тему? — Виктория вскинула бровь и продолжила. — Преподаватель «Я ходячее воплощение секса», который одним лишь взглядом может сделать тебя беременной.
Большинство парней за столом (кроме Расти) застонали в то время, как большинство девушек (кроме меня), включая Расти, озвучили разные версии «Черт подери, да!».
Виктория начала обмахивать себя руками.
— На самом деле, в первый день, когда он заговорил, я думала, один его акцент доведёт меня до оргазма.
Я молчала, и Келси тоже, бросая на меня вопросительные взгляды.
Я могла бы извиниться и отлучиться в уборную. Не покажется ли это странным? Я ведь по идее достаточно выпила.
— Келси, почему ты не поддерживаешь меня в этом? — спросила Виктория. — Смогу ли я претендовать на него, как только мы закончим колледж?
Я пыталась сохранять каменное лицо.
Келси усмехнулась.
— Я не отрицаю, он милый, но для меня он слишком правильный и чопорный. Я люблю более опасные экземпляры.
Она подмигнула Джереми, и я уверена, что у него отвалилась бы челюсть, если бы та могла опуститься ещё ниже.
— Что? Наличие мотоцикла — недостаточный показатель опасности? — спросил Кейд.
— У него есть байк? Я не знала! — она кинула на меня осуждающий взгляд, будто я предала её, не поделившись этой информацией.
— А что произошло у них с Домом? — спросила меня Линдси. — Он всё ещё скулит по поводу того, что Гаррик его избил во время вашего прослушивания.
Рука Кейда скользнула со спинки стула на мои плечи, слегка сжав их.
— Дом — просто осел. Мистер Тейлор лишь оттащил его от меня, вот и всё.
Расти улыбнулся и указал на нас с Кейдом.
— Вы оба такие милые. «Мистер Тейлор то, мистер Тейлор сё». Мне кажется, вы — единственные, кто всё ещё относится к нему как учителю, а не как к куску мяса.
Я закатила глаза. Я никогда не называла его мистером Тейлором в лицо, но всё же это странно говорить о нём с другими и звать его Гарриком. У меня было такое впечатление, что они способны прочитать все секреты на моем лице и теперь знают точно, каким «не учителем» я его считала.
Возможно, после всего этого мне все же нужно отлучиться в уборную. Я подтолкнула Кейда, и он пропустил меня. С каждым шагом прочь от этого балагана моё беспокойство угасало. Я побуду там пару минут, а когда вернусь, их разговоры будут на совсем другие темы, и всё будет хорошо.
Я проходила мимо бара, когда услышала своё имя.
— Блисс!
Я обернулась, но никого не увидела.
— Блисс!
Голос прозвучал ближе, поэтому, когда я посмотрела за барную стойку, то увидела его — мальчика-бармена.
Я улыбнулась и попыталась изобразить счастье от встречи с ним. Но если честно... я даже не помнила его имени. В тот вечер слишком много других вещей занимали мою голову. Как всегда, когда я думала о Гаррике, у меня все внутри сжималось, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не утонуть в воспоминаниях.
Когда нас разделяла лишь барная стойка, мальчик-бармен сказал:
— Привет... Надеюсь, ничего страшного в том, что я помню твоё имя?
29 
