54 
Ее шляпка снова оказалась на сиденье, так что поцелую ничего не мешало. Потом карета внезапно качнулась вправо, и Пруденс полетела на него. Кейт удержал ее между расставленных ног и исследовал ее горячий сладкий рот. И круглые твердые ягодицы.
Сегодня ночью…
Нет, не сегодня, вспомнил он, прервав поцелуй и стараясь остудить свой пыл. Проклятие!
Глаза Пруденс так сияли, щеки так прелестно зарумянились, что будет трудно держаться в стороне, особенно в приватных покоях Кейнингза.
— Кейт?
Ее глаза тревожно моргнули, румянец поблек.
Он улыбнулся и быстро поцеловал ее.
— Ты меня изнасилуешь, женушка.
Округлив глаза, Пруденс старалась высвободиться, но Кейт притянул ее обратно.
— Это не жалоба. Ты великолепна, но нам нужно сдержаться. Пока.
Пруденс снова покраснела и отвела взгляд, но улыбнулась.
Карету опять затрясло, что-то в ней скрипнуло. Кейт воспользовался моментом, чтобы усадить Пруденс на место, открыл окно и прикрикнул на кучера.
— Я делаю что могу, сэр.
— Ужасная дорога, сэр! — откликнулся ехавший навстречу всадник.
— Проклятие! — отозвался Кейт и закрыл окно. — Прости, если это выражение тебя задело, милая.
— Я не такая деликатная и поменяла бы «Проклятие!» на «Черт побери!».
Кейт рассмеялся:
— Божественная женщина. Мы не потеряем много времени, если прогуляемся.
— Мои туфли, — напомнила Пруденс и вытянула ногу, чтобы показать зеленые шелковые туфельки с изящными каблучками.
— Очень красивые.
Кейт с восхищением поглядывал на ее щиколотки.
Пруденс быстро поджала ноги.
— У меня в багаже есть крепкие башмаки и одежда попроще.
— Тогда на следующей остановке ты должна переодеться. Даже если мы просто пройдемся, это будет облегчением. — Карета снова резко накренилась. — Черт бы побрал этого кучера! Извини, но…
— Но это вполне понятно. Он, случайно, не пьян?
— Надо было мне раньше об этом подумать. Похоже, время от времени он отхлебывает из бутылки.
Новый толчок и скрип дерева.
— Мы можем последовать его примеру, — сунула руку в карман Пруденс. — У меня есть бренди.
В этот момент раздался громкий треск, толчок, и Пруденс швырнуло на Кейта. Он прижал ее к себе, пытаясь защитить.
Что-то сломалось, причем сломалось серьезно.
Кучер орал, лошади рвались вперед, карета кренилась все сильнее. Колесо отлетело, они вот-вот окажутся в канаве, карета может перевернуться.
Кейт мог только прижимать жену к себе и пытался принять удар на себя. Карета завалилась на бок, посыпались стекла.
Он оказался спиной на разбитой вдребезги дверце. Пруденс растянулась на нем. Обезумевшие лошади волокли этот пыточный ящик, Кейт с Пруденс оказались в ловушке, боль пронзила его в двух местах.
Дерево или стекло?
Господи, только бы ничего серьезного!
Карета дернулась вперед, вонзая в него новые копья боли.
— Держи лошадей! — рявкнул он.
Должно быть, они тоже пострадали в этой переделке.
— Кучер!
Никакого ответа. Карету теперь мотало, как лодку в шторм. Черт, этого типа сбросило с козел и раненые лошади неуправляемы?
Нужно выбраться отсюда.
— Пруденс!
— Да?
— Слава Богу! Ты в порядке?
— Думаю, да… — Неудивительно, что она тяжело дышит. — А ты? — Она шевельнулась, и он задохнулся от боли. — Что?
— Думаю, стекло, — прошипел он. — Не двигайся.
— Нам нужно выбраться отсюда.
Пруденс ухватилась за кожаный ремень.
— Ну-ну, — успокаивал он ее, стараясь не обращать внимания на боль и думать. — Все будет хорошо. Хотя нет, я боюсь за твою шляпку.
— При чем здесь шляпка?
— Я плюхнулся на нее.
— Ты беспокоишься о шляпке? Ты что, головой ударился?
— Я просто тебя поддразнил. Ты собираешься выбираться?
— Есть тут кто живой? — окликнул молодой голос с местным акцентом.
— Хвала небу! Да! — отозвался Кейт. — Я и жена. Можешь выпрячь лошадей?
— Кучер этим занимается, сэр. Я заберусь наверх.
Карета качнулась в противоположную сторону. Кейт стиснул зубы.
Потом тряска прекратилась.
— Слава Богу! Хотя бедные лошади, боюсь, в скверном состоянии.
— Действительно, слава Богу! — немного расслабилась Пруденс. — Прости, что ударилась в панику.
— У тебя были причины. Какие-нибудь раны есть?
— Только синяки. Ты меня уберег.
54 
