Особенно,... 
59 
Николас ответил насмешливым взглядом, требуя прекратить спектакль. В этом мире он успел увидеть достаточно, чтобы понять, как странно она себя ведет. Но Даглесс отвела глаза, словно не заметив его взгляда. Николас быстро неразборчивым почерком расписался в книге для гостей, и портье повел их в номер, просторный, оклеенный темно-розовыми обоями, с гигантской кроватью с четырьмя столбиками и занавесками из желто-розового мебельного ситца. В углу на розовом ковре стоял маленький бледно-зеленый с желтым диванчик. Небольшая, декорированная в оттенках розового и бледно-зеленого гостиная отделялась от спальни арочным проходом.
– Здесь нужно поставить раскладную кровать, – велела Даглесс, показывая на гостиную.
– Раскладную кровать? – переспросил портье.
– Разумеется. Нужно же мне где-то спать! Надеюсь, вы не думаете, что я буду спать в постели его сиятельства!
Николас закатил глаза. Даже в его время такое поведение показалось бы странным.
– Сейчас, мисс, – пообещал портье. – Я пришлю раскладушку.
Он вышел, оставив их наедине.
– Даглесс, – начал Николас.
– Мисс Монтгомери, – сухо поправила она.
– Мисс Монтгомери, – так же сухо повторил он, – позаботьтесь, чтобы вещи внесли наверх. Я собираюсь взглянуть на свой дом.
– Мне сопровождать вас?
– Нет, жестокие, бессердечные люди мне не нужны, – рассерженно выпалил он и захлопнул за собой дверь.
Даглесс потребовала принести сумки с вещами и спросила портье, как добраться до здешней библиотеки. Вооруженная сведениями и вполне сознавая важность своей миссии, она отправилась в путь по улицам маленькой деревушки с блокнотом и ручкой в руках. Но по мере приближения к библиотеке шаги ее все замедлялись.
«Не думай о своей жизни, – твердила она себе. – Быть брошенной одним мужчиной и немедленно найти другого, доброго и человечного, – всего лишь мечта. Несбыточная мечта. И поэтому следует оставаться равнодушной и холодной Снежной королевой. Думать об Антарктике, Сибири. Делать свою работу и относиться к нему безразлично. Он принадлежит другой женщине и другому миру».
Она легко нашла то, что библиотекарь назвала «собранием Стаффорда».
– Многие читатели спрашивают о Стаффордах, особенно те, кто останавливается в Торнуик-Касл, – заметила та.
– Меня особенно интересует последний граф. Николас Стаффорд.
– О да, тот бедняга, приговоренный к смерти, который умер еще до казни. Говорят, его отравили.
– Отравили? Но кто? – оживилась Даглесс, идя за женщиной к нужным полкам.
– Тот, кто обвинил его в измене, разумеется, – удивленно ответила библиотекарь, глядя на Даглесс с таким видом, словно она не понимала самых простых вещей. – Считается также, что это лорд Николас выстроил Торнуик-Касл. Местный историк говорит, что он сам сделал все планы, но никто не может этого доказать. До сих пор так и не удалось найти чертежи, подписанные его именем. Ну вот мы и пришли. Во всех книгах этого раздела содержится упоминание о Стаффордах.
После ухода библиотекаря Даглесс сняла с полки все книги и стала искать в указателях упоминание имени Николаса и его матери, после чего начала читать.
Первое, что она сделала, – нашла имя человека, который, по словам Николаса, затаил на него обиду. Именно о нем он и писал матери, когда услышал плач Даглесс.
– Земельные тяжбы, – коротко сказал Николас, когда она попросила его объяснить причину вражды. Но уже через десять минут Даглесс прочитала все, что говорилось об этом человеке. Он умер за полгода до ареста Николаса, поэтому никак не мог донести королеве, что тот собирает армию с целью ее свержения.
То немногое, что она смогла найти о Николасе, дышало пренебрежением.
Его старший брат Кристофер стал графом в двадцать два года, и автор статьи восторгался тем, как этот еще совсем молодой человек сумел приумножить почти истощившееся состояние Стаффордов. Николас, годом младше Кристофера, описывался как легкомысленный, расточительный щеголь, тративший огромные суммы на лошадей и женщин. После смерти брата он стал графом. Но носил этот титул всего четыре года, прежде чем его приговорили к смерти за государственную измену.
– Он не изменился, – сказала Даглесс вслух, открывая очередную книгу. Эта оказалась еще более нелестной, поскольку в подробностях излагала историю о леди Арабелле и столе. Похоже, когда Николас и Арабелла вошли в комнату, там было двое слуг, которые, испугавшись, нырнули в чулан, откуда были видны и слышны все подробности. Позже слуги рассказали всем и каждому подробности пикантной сцены, а секретарь графа по имени Джон Уилфред записал всю историю в дневник, доживший до наших дней.
59 
