108 
– Мама?
– Кэтлин, – голос Алекса был полон тревоги. – Мы должны выбраться отсюда, огонь…
Огонь. Смерть. Катрин. Вазаро.
Огонь!
Языки пламени подбирались все ближе и ближе, опаляли ее, не давая дышать.
Кэтлин дернулась и вскочила, надо было бежать, уносить Катрин, пока…
– Спокойно. – Алекс сидел возле нее на постели. Его руки крепко обхватили ее, когда она попыталась вырваться. Он весь пропах дымом, темные круги лежали у него под глазами. Она еще никогда не видела его таким измученным. – Ты в безопасности здесь, мы в доме Рене в деревне.
Она удивленно огладывалась, вспоминая, что уже видела эту комнату. Двуспальная кровать, бледно-розовые обои, распятие на стене. Она сама преподнесла Рене это распятие – слоновая кость с золотом, подарок к свадьбе.
Память медленно возвращалась к ней. Спасена. Надолго ли? Разве в этом мире можно быть в чем-то уверенной?
– Моя мать…
– Разве ты не помнишь? Ее увезли в Грасс. Ты забыла, как мы добрались сюда?
У нее сохранилось очень смутное воспоминание о том, как они оказались в доме Рене, как кто-то осторожно умывал ее и укладывал в постель, больше ничего.
Она встрепенулась.
– Это постель Рене и Пьера. Я не должна занимать ее.
– Они в полях вместе с другими рабочими и Жаком срезают уцелевшие черенки, чтобы пересадить их.
Неужели они надеялись что-то спасти? Она вздрогнула, вспомнив черный пылающий ад, в который превратились эти поля.
– Почему это должно было произойти? Моя мама никогда никому не вредила. Вазаро…
– Не знаю, – прервал ее Алекс. – Они прилетели на вертолете. Жак говорит, что это было похоже на вражеский десант. Они точно знали, как действовать, все произошло молниеносно. Жак видел, как один из новых рабочих впрыгнул в вертолет, когда тот поднимался. Полиция считает, что это он перерезал телефонные провода, повредив связь.
– Кто это был?
– Один итальянец, Феррацо. – Алекс помолчал. – Еще он убил Питера Масквела. Мариза ранена, но думаю, что она выкарабкается.
– Боже! – Один ужас накладывался на другой. Она помолчала, пытаясь связать обрывки мыслей. – Это все из-за меня, они хотели показать мне, на что способны…
Алекс прижал ее голову к своей груди.
– Попробуй заснуть.
Она покачала головой.
– Сны…
– Я знаю.
Он понимал ее, она видела это по выражению его лица. Ему было знакомо состояние, когда, засыпая, начинаешь заново переживать весь ужас, случившийся с тобой наяву.
– Хорошо, не спи, просто отдыхай.
Он взял ее на руки и пошел с ней к креслу, баюкая в своих объятиях.
Его белая рубашка была разорвана и обожжена на плечах, и теперь она еще сильнее чувствовала запах дыма.
Он как будто почувствовал ее мысли.
– Я еще не успел сменить одежду, боялся оставить тебя. Я забыл, что это может напомнить тебе…
– Какая разница! Я не собираюсь ни забывать, ни прятаться от этого. – Напротив, запах дыма напоминал о том, что Алекс рисковал своей жизнью, помогая ей. Она прижалась щекой к его плечу. – Я слишком тяжелая, да?
Она ощущала страшную тяжесть внутри, слезы подступали к горлу, и было трудно дышать.
– Я любила ее. Я всегда любила ее.
Алекс молчал, гладя ее по голове.
– Но на самом деле я не знала ее, нет. Я всегда была слишком занята, чтобы поговорить с ней… – Руки Кэтлин нервно сжались. – Как бы я хотела теперь вернуть то время. Мне уже никогда не удастся поговорить с ней.
– Каждый из нас всегда чувствует, что задолжал своим близким, когда внезапно теряет их. Мы все совершаем ошибки. Теперь ты должна принять все как есть.
– Да. – Она еле могла говорить. – Почему они убили ее, Алекс? Я виновата в этом,?
– Нет.
В ее голосе звучали тревога и боль.
– Это же не имело никакого смысла. Такая жестокость…
– Да. – Его голос дрогнул, а руки сильней сжали ее. – Мы поговорим об этом позже. Не думай сейчас ни о чем.
– Спасибо тебе, что ты так добр со мной.
Он судорожно и безнадежно рассмеялся.
– Я добр? Мой бог!
Она закрыла глаза.
– Да, ты добрее, чем сам себе кажешься. Доброта – это так важно. Ты сам мне сказал об этом однажды, помнишь?
– Да.
Странно, но сейчас она не чувствовала к Алексу никакой неприязни, ушли боль и обида, которые так долго мучили ее. Осталось только теплое чувство благодарности за его помощь и поддержку. И он всегда был так приветлив с Катрин! Ее горло сжала судорога. А она, Кэтлин, так часто бывала несправедлива к нему.
108 
