63 
— Что это значит?! — закричала она.
— То, что рабов покупают не для того, чтобы над ними издеваться, а для того, чтобы они работали.
— Но это мой раб! Если я пожелаю, то выколю ему глаза и вырву ноздри, отрублю руки и ноги.
Архитектор нахмурился.
— Этот невольник слишком дорого стоит, чтобы я позволил его калечить!
Анок топнула ногой.
— Он обязан слушаться моих приказов! Он не смеет говорить мне «нет»!
Мериб усмехнулся.
— Жестокость — не единственная возможность добиться желаемого, — сказал он и добавил: — Будет лучше, если я отправлю этого раба на строительство гробницы. Здесь от него все равно не будет толку.
— Я не дам своего согласия, — заявила Анок.
— А я не стану спрашивать. Это мой дом, мои деньги, мои рабы, и я единственный хозяин всего, что здесь есть.
— Ты мне не хозяин!
— Я стану тебе приказывать, и ты будешь вынуждена слушаться. Я могу выдать тебя замуж за того, за кого пожелаю, я вправе сделать с тобой все, что захочу!
Глаза Анок сузились, она оскалила зубы и размахнулась, собираясь ударить брата. Мериб хладнокровно перехватил руку девушки и с такой силой толкнул ее, что она, отлетев насколько шагов, упала.
Когда Анок поднялась, в ее глазах закипели злые слезы.
— Я тебя ненавижу! — прошипела она. — Тебя и твою жену! Знаю, это она подговорила тебя снять цепи с раба! Я найду яд и отравлю вас обоих! Я завалю тебя камнями! И тогда все твое золото, гробницы и рабы достанутся мне!
Мериб сделал угрожающий шаг навстречу сестре. Девушка бросилась бежать и едва не столкнулась с женщиной, которая входила в ворота. Не поздоровавшись и не извинившись, Анок стремительно развернулась и скрылась в доме. Женщина посмотрела ей вслед.
— Что происходит? — спросила она.
На лице Мериба появилось любезное выражение.
— Небольшое недоразумение. Моя сестра чересчур своевольна и порой позволяет себе нелепые выходки. Прошу прощения, госпожа Уна. Позвольте пригласить вас в дом.
Женщина прошла в зал, сопровождаемая своими и хозяйскими слугами. Мериб усадил ее на резное сиденье с ножками в виде львиных лап и приказал подать вино, сладости и фрукты.
— Полагаю, вы приехали, чтобы узнать, как продвигается строительство гробницы?
Женщина кивнула.
— Ваш муж все еще на войне? — осведомился Мериб.
— К сожалению, да.
Архитектор учтиво поклонился.
— Пусть боги хранят его жизнь! Все будет сделано в срок. Я только что собирался ехать на стройку. Мой помощник работает там с раннего утра.
— Можно я поеду с вами? — спросила женщина. — Местоположение гробницы выбирал Интеб, и я хочу посмотреть, где мне придется обитать в моей вечной жизни.
Мериб принужденно рассмеялся.
— Придется ехать по пустыне. Жаркий ветер и палящее солнце способны навредить вашей нежной коже.
Госпожа Уна улыбнулась.
— Это меня не пугает.
— Тогда поедем. Моя жена тоже хотела посмотреть гробницы.
Во взгляде женщины промелькнуло любопытство: она знала Мериба как закоренелого холостяка.
— Жена?
— Да. Я женился. На дочери писца. Сейчас я вас познакомлю.
Извинившись перед гостьей, Мериб прошел в комнату Тии и сказал:
— Приехала госпожа Уна. Я строю гробницу по заказу ее мужа, который настолько богат, что может сложить дом, используя вместо кирпичей золотые слитки. Она хочет поехать с нами. Я не могу ей отказать.
— Я не умею разговаривать со знатными женщинами! — встревожилась Тия.
— Не бойся. Она держится очень просто. Говорят, в юности госпожа Уна была танцовщицей в гареме фараона. Потом ее увидел один из военачальников царя и воспылал непреодолимым желанием. Царь подарил ему девушку, и он женился на ней. Вот что творит любовь!
— Я слышала, любви не существует, — с легкой иронией заметила Тия.
— Так мне казалось прежде, когда я не понимал, что можно желать одну-единственную женщину на свете!
Девушка промолчала. Ей казалось странным, что Мериб не видит разницы между желанием и любовью. Не дождавшись ответа, архитектор добавил:
— Должно быть, мы пробудем на стройке несколько часов, потому надо взять с собой еду и пиво.
Тия кивнула, а когда муж вышел, принялась одеваться. Через несколько минут она вышла в зал и поклонилась гостье, а та ответила легким кивком. Хотя госпоже Уне было под сорок, она не утратила свежести и красоты. Среднего роста, очень стройная и прямая, она держалась со скромным достоинством. У нее было нежное лицо с точеными чертами и карие глаза с золотыми искорками. Поверх обычного льняного платья с узкими бретельками женщина надела накидку из прозрачного полотна с множеством мелких складок и украшенный золотом пояс, концы которого свисали почти до земли.
63 
