Последние отзывы

  148  

Она дает мне лакомство на палочке. Я не могу съесть мороженое быстро, оно тает у меня в руках, и они становятся такого же цвета, как у Гидеона. Мне это нравится, потому что теперь мы чем-то похожи. Она надевает мне курточку, кроссовки. Говорит, что нас ждут приключения.

Ночью мир кажется огромным. Так чувствуешь себя, когда закрываешь глаза и начинаешь волноваться, что в темноте тебя никто не найдет. Как-то я расплакалась, и сразу пришла мама. Она легла со мной на диван и успокаивала, пока я не перестала думать о том, как нас поглотит ночь. А когда вспомнила об этом, уже снова светило солнце…

Я знаю, куда мы направляемся. Здесь я иногда бегала по траве – мы ходили сюда с мамой наблюдать за слонами. Но больше мне здесь не место, так возмущенно заявил папа. Крик застрял у меня в горле, казалось, он вот-вот вырвется, но она посадила меня на траву и сказала:

– А сейчас Дженна, мы с тобой поиграем. Ты же любишь игры, верно?

Еще бы! Играть я люблю.

В зарослях я вижу Мору. Может, она играет в прятки и мы сыграем вместе с ней? Я смеюсь, гадая, утянет ли она нас хоботом за собой.

– Так-то лучше, – говорит она. – Вот какая хорошая девочка. Вот какая моя красивая девочка.

Но я не ее хорошая и не ее красивая девочка. Я мамина.

– Ложись, – велит она. – Ложись на спинку и считай звезды. Посмотрим, сможешь ли ты найти между ними слоненка.

Я люблю играть, поэтому пробую. Ночное небо напоминает прохудившуюся миску, через дыры в которой проникает свет. А вдруг эта миска упадет и придавит меня? А если я спрячусь, мама сможет меня найти?

Я плачу.

– Тихо, – велит она.

Ее рука закрывает мне рот, вдавливает мою голову в землю. Я пытаюсь выбраться, потому что мне эта игра не нравится.

В другой руке она держит большой камень…

На какое-то время я, кажется, заснула. И мне приснился мамин голос…

Я вижу, как склоняются деревья, словно хотят поведать друг другу какой-то секрет, как из зарослей выбегает Мора…

А потом я где-то в другом месте. Я смотрю на себя со стороны – как когда мама включает мои детские ролики, и я вижу себе по телевизору, хотя продолжаю сидеть перед ним.

Я слышу удар, и мы идем, долго идем. Наконец Мора опускает меня на землю и гладит задней ногой. Мне кажется, мы отлично играем, ведь она такая нежная. Мора гладит меня хоботом – именно так, учила меня мама, надо прикасаться к птенчику, который выпал из гнезда. Как и я…

Все вокруг нежное: ее дыхание у меня на щеке, ветки, которыми она меня прикрывает, словно одеялом, чтобы согреть.

Только что Серенити стояла рядом – через секунду ее уже нет.

– Дженна! – слышу ее голос. Потом ее изображение делается черно-белым, словно помехи идут.

Я не в лаборатории. Я нигде.

«Иногда связь бывает предельно ясной, а иногда, как сотовая связь в горах – разбираешь только каждое третье слово», – сказала Серенити.

Я пытаюсь прислушаться, но до меня долетают только обрывки беседы, и на том конце провода вешают трубку.

Элис

Тела так и не нашли.

Я видела его собственными глазами, но к тому времени, как приехала полиция, Дженна исчезла. Я прочла об этом в газетах. Я не могла рассказать, что видела, как она лежала на земле в вольере. Я вообще не могла позвонить в полицию – тогда бы за мной пришли.

Поэтому я изучала происходящие в Буне события с расстояния в пятнадцать тысяч километров. Я перестала вести журнал, потому что каждый день был очередным днем без моей дочери. Боялась, что, когда допишу до конца, пропасть между тем, кем я была и кем стала, окажется такой широкой, что я не смогу разглядеть противоположный край. Какое-то время я под фальшивым именем (Анна – палиндром: одинаково читается с обоих концов) ходила к психотерапевту и лгала о причинах своей печали (автомобильная авария). Я спрашивала у него, нормально ли, что после потери ребенка продолжаешь по ночам слышать его крик и просыпаешься от этого рожденного воображением звука. Я спросила, нормально ли проснуться и на пару восхитительных минут поверить, что ребенок спит за стенкой. Психотерапевт ответил: «Это нормально», и я перестала к нему ходить. Он должен был ответить: «Больше ничего и никогда в вашей жизни не будет нормальным».

В 1999 году я впервые узнала, что рак легких по капле выдавливает жизнь из моей мамы. Я бесцельно ездила по окрестностям, пытаясь переварить новость. К своему изумлению, обнаружила останки пяти слонов с отрубленными бивнями – и одного измученного и очень испуганного слоненка.

  148