Особенно,... 
72 
Глория и Джеймс выслушали девушку, однако посчитали оба варианта финансирования в равной степени нереальными.
– А там… достаточное количество детей для школы? – спросила Хелена, стараясь проявлять интерес.
Когда она была в мараэ, то видела играющих детей, но для школы требуется не только частично отремонтированный дом. Нужны книги и, разумеется, учителя.
Между тем такие затраты имели бы смысл, если бы учеников было достаточно много.
Моана отбросила длинные роскошные волосы за плечи. Хелена подумала, что немного завидует ей. Даже этот простой жест выглядел так грациозно!
– Мне кажется, достаточно, – горячо ответила девушка маори. – У нас ведь всегда намного больше детей, чем у пакеха. Школы в Халдоне просто лопались бы по швам от детишек, если бы они туда ходили каждый день. Но я мечтаю не о настоящей школе, а больше о… хм… О летних курсах или вечерних занятиях. Наряду с обычной школой или вместо таковой. Тогда бы дети не прогуливали… Я хочу только начать сейчас, а позже, на зимних каникулах, буду преподавать. Еще несколько моих товарищей из Данидина приедут помогать мне. Образование маори – это перспективная идея, правительство поддерживает подобные проекты.
– Вопрос только в том, будут ли разделять это восхищение дети, – заметила Глория. Она сама неохотно ходила в школу. – Обучение, конечно, должно быть добровольным.
Моана, кивнув, улыбнулась.
– Дети наверняка придут! Это будет совсем иначе в сравнении с обычной школой в Халдоне. Мы преподавали бы не только обычные школьные дисциплины, но также искусство маори, постройку воздушных змеев, ткачество и плетение, садоводство… Мы исполняли бы музыку, танцевали бы… Это вещи, которые всем нравятся. А если будем рассказывать и читать истории, то лишь нашего народа. Никакой литературы пакеха, которая к действительности маори абсолютно не имеет отношения. Мы же должны ею восхищаться! А пока все остается как есть, далеко мы не уйдем. Половина детей в мараэ не умеют ни читать, ни писать.
Хелена вспомнила, что Джеймс рассказывал о чем-то подобном. Дети маори чувствуют себя неловко в школе Халдона, поэтому прогуливают уроки, когда вздумается. Отговорок всяких хватает. Сначала они заявляли, мол, им далеко ходить с О’Кифи-стейшн в Халдон. Потом предметы стали неинтересными. Маори отличаются от детей пакеха. Между этими группами сразу возникло соперничество. Но чем больше дети маори прогуливали школу, тем сильнее белые дети над ними подтрунивали, дразнили их. Учителя даже поддерживали их в этом, чтобы пробудить честолюбие маори. Конечно, такая тактика не сработала, скорее, даже возымела обратный эффект. Маори ушли.
Учителя снова попытались привлечь родителей. В конце концов, школьное обучение в Новой Зеландии обязательно для всех. Но маори было наплевать, ходят их дети на уроки или нет. Этих школьников редко принуждали к чему-нибудь, и лишь немногие родители понимали, насколько важно научиться читать и писать. Иногда объявляется кто-то из ведомства по делам образования, производит инспекцию и угрожает маори лишить их родительских прав, если дети не будут ходить в школу.
В прошлые века белые насильно отправляли детей маори в специальные дома или интернаты, чтобы выбить из них казавшуюся опасной культуру племени. А теперь необходимость в этом отпала. Никто в правительстве не опасается доживающих свой век маленьких общин маори. Больше никто не злится и не выделяет денег на то, чтобы отнимать детей, переучивать и насильно осчастливливать их. Родители маори это очень хорошо знают, поэтому относятся спокойно к угрозам учителей и школьных инспекторов. В конце они кивают, вежливо провожают гостей, а дети все так же предоставлены самим себе.
Моана быстро переключилась.
– Так ты поможешь мне, Джеймс, если я найду деньги, да? – спросила она. – А ты, Хелена? – обратилась она по-дружески к девушке. – Да, я понимаю, тебе больше нельзя лазать по лестницам…
Моана, улыбаясь, указала на уже явно выпирающий живот, и Хелена смущенно покраснела.
– Но, может, ты поможешь с покраской… столов и лавок, которые, надеюсь, сколотит для нас Джеймс. Возможно, к нам присоединятся еще несколько парней и девушек из деревни.
Хелена поджала губы. В последние дни все то и дело намекали ей, что нужно попросить у богов благословения для ребенка. Глория говорила об этом в шутку, Дженет, исполнявшая роль жрицы в ритуалах, которые возрождала Моана, – вполне серьезно. Ее бабушка была тохунгой у нгати кахунгуну, и Дженет видела в этом свое призвание. Хелена упорно отказывалась запускать воздушного змея, объясняя Джеймсу нежелание участвовать в игре своим христианским воспитанием. Девушка чувствовала себя при этом лицемеркой, ведь причиной отказа от написания письма с пожеланиями был вовсе не Иисус, а сам Джеймс. Хелена долго думала над этим и наконец призналась себе, что страстно хочет лишь одного: чтобы молодой человек ответил симпатией на ее возникшую к нему любовь. Хелена все еще старалась побороть чувство, но снова и снова вспоминала прикосновение его руки на своем плече той ночью во время перегона овец. Изо дня в день она заново переживала этот волшебный миг и тут же убеждала себя: Джеймс коснулся ее случайно. Парень и вправду больше не предпринимал никаких попыток сблизиться с ней. Вместо этого, ремонтируя будущую школу, он все сильнее сходился с Моаной. Хелена, сама того не желая, замечала каждую улыбку, каждый разговор и просьбу о помощи. Моана и Джеймс работали слаженно и, казалось, инстинктивно чувствовали, что хочет сделать каждый из них в следующий момент.
72 
